Дети Агамемнона. Часть I. Наследие царей - Александр Герасимов

душа… Но ты и внутри такой же: неотесанный, себялюбивый… и пустой, как кувшин бедняка. Хочешь стереть годы дружбы и уплыть во Фтию? Давай же, герой!.. Я помашу тебе вслед, но на большее не рассчитывай.

— Уйди прочь, женщина. Оставь меня!

Гермиона резко повернулась и удалилась в темноту ночи. Последним звуком, донесшимся до Неоптолема, стало ее приглушенное рыдание. Мирмидонец снова опустился — нет, упал на землю, — и закрыл лицо руками.

До рассвета он пробыл в той роще, никем более не потревоженный.

Прошло еще немного времени, и его корабль уже покачивался на волнах, направляясь в сторону дома.

Глава 16

В Микенах царил душный, жаркий полдень, когда все живое стремилось скрыться от палящих лучей в спасительную тень камней и деревьев. По стенам не бегали юркие ящерицы, в воздухе не было слышно стрекота насекомых. Люди в поисках прохлады попрятались по домам, ремесленные лавки были по большей части закрыты, а улицы совершенно опустели. Только кучка ребятишек играла в придорожной пыли: дети легче переносили тягучий зной.

Такая погода, как ни странно, устраивала Клитемнестру, которая приказала запрячь колесницу и направилась к Герайону — святилищу богини неподалеку от города.

Колесницей правил хорошо сложенный, рослый возница, который также был личным охранником царицы. Еще один стражник ехал поодаль на крепкой лошадке светлой масти. Клитемнестра сочла, что для небольшой прогулки двоих людей достаточно. Ей хотелось уединения, которое стало бы решительно невозможным, возьми она с собой полноценную охрану.

Тяжелая колесница время от времени покачивалась на неровностях, но особых неудобств это не доставляло: дороги в Микенах и их окрестностях содержались в порядке. Царица стояла прямо и уверенно, привыкшая к подобной езде. Она получала от нее удовольствие, хотя солнце жгло немилосердно.

Заметив струйку пота между лопаток возницы, Клитемнестра позволила себе незаметную улыбку. Мужчина был молод и привлекателен, его мышцы казались очень крепкими, а кожа — гладкой. Царица даже на мгновение представила его на своем ложе, однако взяла себя в руки и выбросила эту мысль из головы.

Возле Герайона — небольшого святилища из светлого камня, — толпилась кучка людей в лохмотьях. Клиниас, второй из охранников, подстегнул коня и выдвинулся вперед. Он резко приказал беднякам разойтись, что те незамедлительно и сделали, бросая пугливые, настороженные взгляды на царскую колесницу.

Не обращая ни на кого внимания, Клитемнестра легко сошла на землю и проследовала в святилище. Охрана осталась у входа, следя за тем, чтобы никто в это время не приблизился к Герайону.

В храме царица возложила сверток с дарами у статуи богини Геры, поклонилась и плавным движением опустилась на колени. Они сразу же заныли от соприкосновения с твердым полом, однако Клитемнестра даже наедине с собой не дрогнула. В конце концов, и царям порой положено проявлять смирение.

Она не сводила глаз с бесстрастного лица богини. Царица не была склонна к излишней сентиментальности, однако сейчас ее душе недоставало покоя.

Понимает ли ее Гера, защитница материнства? Не гневается ли та, что всегда была хранила верность Зевсу?..

Она, Клитемнестра, уже дважды выступила против собственной семьи. Что, если богиня теперь откажет ей в покровительстве?..

Царица крайне редко ощущала раскаяние. И даже сейчас надеялась, что высшие силы, обитающие на Олимпе, поймут ее замысел. Боги славятся своей мстительностью и опрометчивыми поступками — чего же ожидать от смертных?

Клитемнестра отвела взгляд от статуи и со вздохом закрыла глаза. В последнее время она уставала чаще обычного.

Мягкосердечие Ореста разрушило планы царицы и заставило сосредоточить все усилия на младшем сыне, Эгисфе. Прежде она уделяла ему куда меньше внимания; ее всецело занимали царские обязанности. Эгисф рос баловнем и без особого рвения обучался наукам, которыми с раннего детства нагружали Ореста.

Младший в семье, он быстро увлекся едой и женщинами: ходили слухи, что на ложе Эгисфа побывали не только многие служанки, но и его собственная кормилица, все еще весьма привлекательная женщина.

Младшего сына Агамемнона трудно было представить царем. По мнению окружающих, он был хорош собой, да и только. Впрочем, дар красноречия у Эгисфа имелся — неудивительно, что девы легко становились жертвами его очарования. Однако он ни разу не возражал царственной матери, не ссорился с Орестом и сестрами, не выказывал интереса к происходящему в Микенах.

Клитемнестра надеялась, что легко сможет навязывать свою волю покорному сыну. Однако со временем она поняла, что затея не удалась.

Едва усевшись на трон, Эгисф преобразился. Куда-то девались тихий голос и рассеянный взгляд. В нем словно проснулся дух бурной деятельности. К удивлению Клитемнестры, младший сын неожиданно рьяно начал интересоваться всем происходящим в Микенах. Днем и ночью он выслушивал доклады царедворцев, посещал казармы и конюшни. Его волновали даже самые незначительные события. Царица задавалась вопросом: когда ее сын успевал спать? Эгисф начал проводить много времени с египтянином Ахомом в мегароне или личных покоях. Они подолгу что-то обсуждали, но никто не знал, что именно.

Клитемнестре Ахом не нравился: это был полезный при дворе человек, но повадками напоминающий змею, всегда готовую к смертельному укусу. Царица помнила, как оскорбила его несколько лет назад. Скорее всего, и он тоже этого не забыл. Пожалуй, рано или поздно Клитемнестра приняла бы решение выгнать египтянина из дворца, несмотря на его обширные знания. Но теперь Эгисф наверняка воспротивится ее решению… Об этом нужно было думать гораздо раньше.

Со вздохом Клитемнестра поднялась на ноги. После долгого стояния на каменном полу ее колени пронзила боль. «Что ж, ты уже давно не девочка», — мрачно напомнила себе царица. Какой бы красавицей она ни была, годы все безжалостнее давали о себе знать. Возраст был врагом любой женщины, но той, кто некогда считалась самой прекрасной девой в Микенах, примирение с ним давалось особенно тяжело.

«Годы, завистники, собственные дети — все обернулось против меня…»

Выйдя из святилища, царица застала сцену: сердито сверкавший глазами Клиниас что-то энергично втолковывал Персеполе, одной из служанок Клитемнестры. Девушка сидела верхом на крутобоком смирном ослике, слушая стражника без особого интереса.

— Персепола, что ты здесь делаешь? — приблизилась к ним владычица Микен.

Служанка соскочила с ослика и низко поклонилась. На круглом, простоватом лице девушки заиграли радость и облегчение от того, что поучения Клиниаса наконец закончились.

— Госпожа, мне велели передать слова царя, — громко произнесла она, выпрямившись. — Он приглашает в свои покои после вечерней трапезы. Говорит, есть важные дела, которые необходимо обсудить…

Удивительно — едва Клитемнестра подумала о младшем сыне, как тот не заставил себя ждать. Интересно, и какие же дела его заботят?.. Клитемнестра посмотрела на небо.