Герой жестокого романа - Мария Жукова-Гладкова

– Что ты от меня хочешь?! – завопила я, правда, в глубине души мне было уже боязно. На чью-либо помощь рассчитывать не приходилось. И кто знает этого типа? И вообще из каких соображений он меня сейчас допрашивает? Личная преданность шефу или какой-то свой корыстный интерес?

– Ты прекрасно знаешь, что мне нужно. У шефа… как бы помягче выразиться? Бес в ребро – вот такая у него болезнь. Слыхала про такую? Твой папаша ею же страдает. Правда, его болезнь делу не мешает. Пока. Шефу тоже не мешала до твоего появления на горизонте. А я с ним все время рядом. И мне до седины в бороду еще несколько далековато. Так что я все вижу.

– Вон у тебя виски уже седые, – заметила я, чтобы хоть как-то сбить Глеба с толку. – Взгляни в зеркальце.

– Не отвлекайся! – рявкнул Глеб и продолжил допрос.

Но что я могла ему сказать? Честно призналась, что отец меня не присылал и что его я вообще больше видеть не хочу. Слезу пустила, рассказывая про смерть матери, про гибель девчонок и про то, как все меня бросили. Правда, как я видела, мои слезы на Глеба не очень действовали.

Мы хорошенько поорали друг на друга, я тоже времени зря не теряла и пыталась вытащить из парня нужную мне информацию. Потом прямо задала вопрос в лоб:

– Кто отдал приказ взорвать «Сфинкс»?

– А тебе не все равно?

– Нет, мне не все равно! – завопила я. И еще раз на бис рассказала про свои несчастья, связанные с этим взрывом.

Глеб долго и внимательно на меня смотрел, потом сказал:

– Твой отец.

Я открыла рот, потом закрыла.

– Но этого не может быть, – прошептала, все еще не веря.

– Это была его идея, – кивнул Глеб, достал сигареты, предложил мне, я покачала головой, а он закурил, от меня отвернувшись и глядя в грязную серую стену старого дома.

– И день он… выбирал? – прошептала я.

– Не знаю, – сказал Глеб. – Вот этого не знаю. Идея его была, он ее шефу представил. Шеф согласился. А дальше…

Глеб пожал плечами. А я опять заревела. Ну почему, почему все так складывается? Почему отец решил пустить меня в расход? Неужели он меня совсем не любит?!

По всей вероятности, Глебу стало меня жалко. Он чуть приспустил стекло, выкинул окурок и обнял меня за плечи. На его груди я разрыдалась еще сильнее. Глеб гладил меня по волосам, я шмыгала носом и рассказывала ему о том, как мне одиноко. О Сашке в этот момент начисто забыла. Вообще-то они были чем-то похожи, вот только Глеб шатен, а Сашка – блондин. Но облик в целом, фигуры, даже одеколон, что я поняла, только прижавшись к груди Глеба. И губы…

Мы слишком увлеклись друг другом.

Придя в чувство, словно из какого-то небытия, я поняла, что машина окружена людьми, направляющими в нас автоматы. Я в ужасе оглянулась. Они стояли и сзади, и с боков… Их было много.

Щедра земля русская на многообразие патологических типов, пронеслась мысль после того, как я бегло осмотрела бандитов. Правда, как я успела заметить, здесь была представлена земля не только русская.

Но откуда они взялись, господи? И Глеб куда смотрел? Дура, тут же сказала я себе, ты прекрасно знаешь, куда он смотрел…

Но Сашка такого бы не допустил, почему-то подумала я. Сашка всегда оставался начеку.

Дверцу с моей стороны дернули с силой и открыли. То же произошло и со стороны Глеба.

– Вылазьте и без глупостей, – прозвучал приказ.

Сумочка на плече, пронеслась мысль. Сумочку не отберут, а там видно будет…

Ничего не оставалось делать, как выйти.

– Пошла! – мне автоматом показали, в какую сторону.

С Глебом поступили менее вежливо.

Не прошло и минуты, как я сидела на заднем сиденье джипа с тонированными стеклами. По обеим сторонам примостились здоровенные лбы. Конечно, никто не посчитал нужным объяснить мне, куда меня везут.

Ехали мы не так чтобы и долго – примерно с полчаса, и городскую черту не покинули, что, откровенно говоря, меня удивило, а с другой стороны, и порадовало. Когда вылезли из джипа, я поняла, что мы стоим во дворе, образованном огромными современными домами. Район озера Долгое? Гражданка? К сожалению, я совсем не знаю север города, потому что всегда жила на юге, да и все подружки обитали поблизости, так что определить, где именно нахожусь, не смогла.

Рядом припарковался второй джип, из которого выволокли Глеба (опять гораздо менее вежливо, чем меня). «Ока», к моему большому удивлению, проехала дальше во двор к длинному ряду гаражей и остановилась перед одним из них. Из нее вылез парень, сидевший за рулем, и пошел открывать дверь гаража. Больше я ничего не видела – меня потащили к металлической двери без каких-либо надписей, расположенной практически у стыка двух домов. Судя по внешнему виду, нижний этаж, в котором она находилась, занимали то ли складские помещения, то ли магазин (эх, взглянуть бы на дом с улицы!), жилое пространство начиналось со второго. Первый подъезд соседнего дома находился через три окна от стыка, квартира первого этажа показалась мне необитаемой: я бросила взгляд на окна и не увидела там занавесок, внутрь заглянуть было невозможно, да и времени не было. Шли мы довольно быстро.

Один из сопровождавших меня парней позвонил в небольшой звоночек, расположенный справа от металлической двери: два долгих, два коротких. Вскоре послышался лязг замков, и дверь распахнулась. Глазка на ней не имелось.

Открыл парень лет тридцати в черном свитере и черных джинсах, кивнул при виде нас, внимательно на меня посмотрел и пропустил всех внутрь. Сзади вели Глеба. Он не сопротивлялся и не кричал. Я-то понятно, а он-то что? Но, как я догадывалась, «пушку» у него отобрали, да и парни имели над нами численное преимущество. Поблизости во дворе не наблюдалось никого, кто мог бы наблюдать за нашим вояжем.

Уже заходя в помещение, я бросила последний взгляд на свободу: в этот момент джипы куда-то отъезжали. В них осталась часть сопровождавших. К нам с Глебом приставили по два охранника.

Открывший дверь парень указывал дорогу. Мы в самом деле оказались на каком-то складе, где отсутствовали окна, стены и пол были бетонными, некрашеными и не облепленными ни плакатами, ни наклейками. Из основного коридора отходило несколько рукавов, длинных или нет – не представляю. Но если это обычная девятиэтажка, на особо протяженные рассчитывать не приходилось – дома-то наши вытянуты в длину, но уж никак не в ширину.

Наконец мы завернули, сделали пару шагов по ответвлению и оказались перед еще одной металлической дверью. Указывавший дорогу ее открыл.

– Проходи, – слегка подтолкнул меня в спину охранник.

– Нет, сюда мужика, – сказал парень.

Меня резко оттянули в сторону (чуть не вывихнув руку), я взвизгнула, мне велели заткнуться, а Глеба пинком отправили в погруженное во тьму помещение, где он с треском во что-то врезался и застонал.