Сердцеедка для мажора - Алина Савельева

— Ну вот. Идет игра. Решающая. Твоя команда борется, бьется, трибуны ревут. Противник наседает. Ошибка, и болельщики гудят, свистят, разочарованные пропущенным мячом. Твоя команда бежит, прессингует, забивает, и трибуны взрываются на тысячи голосов, в фан-зоне болельщики прыгают, бьют в барабаны и в унисон поют для своей команды. Целый стадион оглушают кричалками.

— Да, это круто. Но не то.

— Да, не самое крутое. Погружайся дальше. Когда в решающей игре твоя команда выходит вперед. Потом звучит последний свисток и на поле высыпаются все запасные, тренеры и помощники, куча-мала на поле, все обнимаются и поздравляют друг друга. Звучит победный трек, диктор орет в микрофон, пытаясь перекричать грохочущие барабаны, и неистовствующая толпа фанатов, светя, машет фонариками, превращая трибуны в танцующее звездное небо. Но и не это вызывает самые сильные эмоции.

— И что же тогда?

— Когда соперники покидают поле, часть болельщиков уходит, стадион пустеет. И тогда тренер с командой идет к трибуне, где стоят их преданные фанаты. Те, что всю игру рвали глотки, и, отдавая свою энергию, будто бежали с тобой по полю. Только тогда, когда вся команда стоит перед ними, аплодируя и благодаря за поддержку, тебя разрывает. Когда твоя команда всем составом кричит тебе «спасибо», накрывают самые сильные эмоции, весь накопленный адреналин находит выход. И именно это самое ценное. Знать, что есть кто-то, кто тебя поддерживает во всех твоих победах и поражениях, несмотря ни на что идет за тобой, дарит тебе крылья. И игроки отвечают взаимностью. Идут к тебе уставшие и стоят, глядя на каждого.

— И при чем тут мама?

— Я и отвечаю на твой вопрос. Я люблю не за то, какая она, а за то, какой я рядом с ней. Счастливый, до финального свистка и после. Рядом с ней я становился лучше, для нее я старался быть сильнее. Чувствуя ее любовь и поддержку, я всегда знал, что мне все по плечу. То есть все то, что игрок команды чувствует от сотни людей, я ощущаю рядом с ней. Драйв, кураж и такой внутренний подъем, что сносит крышу. Понял?

— Ни черта. Пока ты трындел о своей фан-зоне, я понял только одно. Что если женщина тебе не верит, как твои оголтелые фаны в команду, то рано или поздно уйдет, как те болельщики, что посетили матч по случаю.

— Так прежде, чем нам поверили, мы сотни мячей на тренировках и играх порвали.

Какой дурацкий аргумент, а мне что порвать? Да ну, хрень это все. Вика обо мне знает даже то, что я сам забыл, там степень доверия на отметке сто ниже нуля. А учитывая, сколько я накосячил после, то хоть весь в ромашку разорвусь, толку не будет.

Как же паршиво на душе от этих мыслей. Надеюсь, это скоро пройдет. Нужно только перестать пастись в ее блоге.

У Малявки жизнь кипит. Постоянно с подругой где-то болтаются, весело проводят время. И я не знаю, что за ассоциации у папы с эмоциональным накалом на играх и когда он с мамой, но мне кажется, у меня зашкаливает пульс только от ее улыбки и блеска серых глаз. И подъем не только у меня, но и младший скоро будет дотягиваться до стола, чтобы заглянуть в мой ноут.

Сколько раз мой палец зависал над телефоном и сколько раз я останавливал себя, уже не сосчитать.

Весь извелся и уже на стенку лез от тоски, когда заявился Тоха ко мне, с порога наехав:

— Всю неделю чувствую, что без меня где-то бухают! Ты про Браунов не забыл? В субботу едем.

— Не забыл. Стефи написала.

Честно говоря, ехать к Браунам настроения не было, но я обещал несчастному Самойлову помочь с ней встретиться.

И сам с ней встречусь, по заднице настучу за то, что накаркала! Не было смысла в ее словах до тех пор, пока я не зациклился на Малявке. При желании я найду десятки желающих и встречаться со мной, и замуж пойти, но мой злой рок продолжает меня нагибать. Не хочу десяток и не хочу другую.

— Что с тобой происходит? — слетела дурашливость с лица Тохи. — Это из-за Вики?

Да я сам себе ответить не могу, что со мной происходит. Что вообще происходит с моей жизнью? Все то, что я планировал, во что верил, разрушилось. Стефи отказалась от меня, даже несмотря на то, что с Самойловым у них не выходит ни черта. И пусть она твердит, что это не из-за меня, а из-за того, что она любит этого обормота, от этого мне не легче. Это был сильный удар по самолюбию. И до сих пор все эти шуточки надо мной вызывают горечь обиды. Я чувствую себя второсортным, словно во мне чего-то не хватает.

В моей безвыходной ситуации нет смысла ни в словах, ни в действиях. Вика никогда не сможет мне поверить. Учитывая, что весь год она слушала рассказы Стефи о том, каково это — быть девушкой Аристова Андрея.

И пусть никто не знает, что со мной творится, не видит за маской улыбчивого парня и не понимает, что в моем молчании больше боли, чем в словах тех, кто о ней кричит. Не хочу ничего объяснять.

— Это из-за меня, — запоздало отвечаю Тохе, когда тот уже и забыл, о чем спрашивал, — не заморачивайся. Все пройдет. Нужно просто время.

Андрей не носит мой подарок! Ни разу не надевал. В первое время я по сто раз на дню проверяла. Снова допуская глупые мысли, что небезразлична ему. Ведь у нас с ним было пусть и не идеально, но так крышесносно! Бурные и эмоциональные встречи, жаркие ночи, после которых на обоих оставались доказательства умопомрачительной страсти. Казалось, что появилась какая-то связь. Хрупкая, тонкая нить. Но, видимо, только у меня.

А у Андрея все та же в жизни полоса. Фиолетовая. Плевать ему на всех своих девушек, в веренице которых промелькнула и я.

Я одновременно жалела, что снова попалась в его лапы, не смогла устоять, ведь теперь всё стало только хуже. И в то же время понимала, что никогда не забуду ни одной минуты с ним. Ни одного его взгляда, ни одной улыбки.

Меня мучила бессонница и я не знала, как перестать думать о нем, как заставить себя перестать его любить. Почему это чувство не притупляется со временем, не меркнет на расстоянии? Он ведь даже не звонил мне больше ни разу. Зато в мои сны, как на работу, каждую ночь таскается. Без штанов! Точнее, только в цепочке.

Жить вдали от него, прячась от собственных чувств, после первой ночи, оказывается, было в тысячи крат легче. Тогда я сгорала со стыда, боялась, что кто-то узнает, и это сильно притупляло желание увидеть Андрея. А теперь все совсем иначе. Не только потому, что он свободен, но и потому, что теперь-то он помнит и меня, и все, что мы вытворяли. И это уже не случайность, а осознанный выбор обоих.

Тогда я не знала, что может быть еще хуже. Поэтому когда Санечка сообщила, что у Браунов намечается вечеринка на выходных, я купила билеты, даже не успев отключиться от звонка и подумать.

В доме Браунов снова народу тьма. Точнее, во дворце. Благо, что только это крыло отдали на растерзание.

Я уже не искала себе оправданий. Какой в этом смысл, если я как только вошла в дом, не переставая ищу Андрея взглядом. Да и приехала я сюда, потому что невыносимо было думать, что не увижу его до следующего лета. У меня уже три страницы поводов приехать домой нашлось на все праздники, каникулы и прочее, но в итоге не дотерпела даже до первого.