Счастливый слон - Анна Бялко

И вот теперь все мои убеждения были снесены одним махом, за несколько минут в темном, мерзком помещении, похожем на ад. Под невыносимую музыку.

Я – старая. Просто старая. Старуха Изергиль. И никого в этом своем качестве не интересую и интересовать не могу. И ни в каком другом тоже. С чего ты взяла, дура, что хорошо выглядишь? Забудь! Это было в прошлом веке! А сейчас ты – старая невнятная тетка, на которую даже поглядеть лишний раз лень, потому что скучно, ни красы, ни радости, ни уму, ни сердцу. Нет, позвольте, но ум-то тут при чем? С умом у меня все нормально... Да и шла б ты в жопу со своим умом, кого он волнует, если там ни рожи, ни кожи, сто лет в обед и всякое такое...

Я тихонько встала, выбралась из-за столика и направилась к выходу. Моего маневра никто, как и следовало ожидать, не заметил. Я благополучно спустилась вниз, вышла на улицу, остановила «тачку». Смотри-ка, ведь я обучаемая... Хотя это тоже никого на фиг не трясет.

Ничего никого не трясет. Слазь, кончилось ваше время. В утиль. И ведь, в сущности, тот факт, что мой собственный муж тоже нашел себе помоложе, это только подтверждает. Ах, вах, высокие мотивы... Дура! Просто ты состарилась, и даже паршивая китаянка показалась ему на твоем фоне лучше. Потому что – молодая, морда гладкая. А ты – списанный материал.

Дома я мрачно подошла к зеркалу в ванной. Морда. Черты лица. Нос, опять же. Нет, ну нос-то как раз еще ничего, недлинный, прямой и аккуратный, а вот мешки под глазами никуда не годятся. И морщины, морщины! Вот здесь, на лбу, и у переносицы – говорила мне мама в детстве, не морщи лоб, а я все не слушалась. И подбородок, конечно, уже не четкий, и вот тут на щеках неровно... Сороковник, чего ж вы хотите-то...

Нет, чего вы хотите, как раз понятно – чтоб двадцать лет, чтоб жопа в обтяжку и кожа персиком. Только умище, умище-то куда девать? Я не хочу в тираж! Я не хочу быть незаметной за столиком, я хочу обратно в свои двадцать, чтобы все бегали вокруг и смотрели в глаза, я хочу...

Стоп! А чего ты, собственно, рыдаешь? От этого только мешки под глазами больше станут. Нет ничего невозможного. Сказано ж тебе – пластика творит чудеса. Деньги у тебя есть, вот и потрать их на компенсацию ущерба собственной внешности. Подтяжка, ботокс, что там еще Дашка говорила – липосакция? Можно и липосакцию! Слепим из себя картинку, да ладно, не картинку, себя же двадцать лет назад – пускай тогда утрутся, гады, локти все обкусают. А я себе молодого найду! Решено – сейчас спать, а с утра, на свежую голову, будем заниматься своей красотой. И то сказать – пора и в нее чего-нибудь инвестировать, не все же ей на собственном ресурсе пахать. А потом посмотрим, кто лучше выглядит.

С утра... Утро, впрочем, было весьма относительным, часы на кухонной стене бодро показывали половину второго, а за окном шумел белый день. Ну да чего хотеть после таких ночных загулов? Голова болела, как чугунная, лицо в зеркале не порадовало ну совершенно – и я решила не откладывать претворения в жизнь актуальных ночных решений. Где-то в глубине копошился крошечный червячок, тихо подсказывающий, что издевательство над внешностью не есть верный путь к разрешению внутренних проблем. Зачем тебе все это? Даже если все получится, что это изменит? Ты действительно хочешь нравиться уродам в ресторане? Тут же некстати всплыло, что да, в самом деле, вот уже сколько лет все друзья и знакомые мужеска полу обращались со мной хоть и хорошо, но совершенно безлично, не как с женщиной, а как со старым товарищем. Ни флюидов тебе, ни этакого растворенного в воздухе легчайшего кокетства, которым в лучшие времена было пронизано, казалось, все вокруг, ни взглядов искоса, якобы в глубокой задумчивости, а на самом деле в направлении то ли бюста, то ли ног. Не говоря уж о том, что на улице никто, ну никто сто лет уже внимания не обращал. Я-то думала, это оттого, что они ценят мои высокие моральные качества или, по крайней мере, на них так Америка действует, а оказывается, это я просто уже старая была. А-а-а!

И я, движимая обидой как минимум на половину человечества (и притом, надо заметить, далеко не лучшую половину), задавила червя сомнений в зародыше. Я это делаю для себя. Для се-бя! И точка. Чтобы быть красивой, да, и чтобы нравиться, и чтоб они все сдохли, и чтоб Ник увидел меня, помолодевшую, вспомнил прошлое и все локти себе пообкусал. Потому что так, как вчера, я больше не хочу! И вообще не хочу! И если для этого придется немного потерпеть, я готова.

Поиск в Интернете выплюнул мне целую кучу координат богоугодных заведений, то есть мест, где за мои же кровные из меня снова слепят красавицу. «Дорого!» – кое-где услужливо предупреждали рекламные фразы. Ничего, сдюжим. Главное, чтоб красиво. Почитав, я выбрала для себя пяток предложений, ориентируясь, в основном, на грамотно и осмысленно составленные фразы. Ну, и на адреса, естественно, – хотелось бы поближе к дому, на всякий случай.

Остаток дня я посвятила отмоканию в ванной, детальному изучению собственного организма и составлению перечня деталей, которые хотелось бы «уточнить». Звонила Дашка – узнать, куда, собственно, я вчера подевалась. Я, объяснив свой внезапный уход столь же внезапной мигренью и поздним временем, заверила ее, что в остальном вечер был просто чудесным. В текущие же планы свои посвящать благоразумно не стала. Пусть для нее потом тоже будет сюрприз.

Первая из выбранных мною клиник, где обещали задорого вернуть прежний облик, мне не понравилась. Меня там как-то не ждали. Нет, я заранее не записывалась – еще чего, но, как говорил Карлсон, они должны были надеяться! А они – нет. И место было какое-то унылое, даром что на соседней улице, даже ехать не пришлось. Кафельный подвальчик, зеленые колючие коврики, пластмассовый мрамор и унылая девица в белом халате за столиком регистрации.

«А врача нет... Когда будет, не знаю... Вы без записи? Ах, только на консультацию... Ну, не знаю. Вот наш прейскурант, посмотрите, что вас интересует».

«Прейскурант», представляющий собой несколько распечатанных листов в пластиковой обложке, я даже смотреть не стала. Брезгливо отодвинула, повернулась и вышла. Нефига. Если хотят получить моих денег за мое же лицо, пусть пляшут. А не хотят плясать – пойду к другим.

Другие были не прочь. И сплясать, и спеть, и денег моих огрести. В их конторе, находившейся ближе к центру, за Белорусским вокзалом, и места было побольше, и отделка дороже, и персонал поуслужливей. Меня усадили на кожаный диванчик под фикусом, налили чаю, принесли красивых картинок и предложили в ожидании доктора, который «вот-вот будет», сделать пока что-нибудь прекрасное, да хоть маникюр. Я, поддавшаяся общему, особенно по контрасту с предыдущим, обаянию места, расслабилась и согласилась. Это их и сгубило.

Маникюр мне сделали, и сделали в общем неплохо, порезав только два раза, но денег за это захотели... Нет, они хотели не просто так, они мне долго объясняли, не жалея при этом красивых слов, какая у них элитная, эксклюзивная и вообще особенная методика, но ведь глаза-то мне еще не зашили. Слова словами, а я же вижу, что они делают. Пусть будет дорого, но ведь не за слова же... В общем, с этим местом я тоже рассталась без сожалений.