Заклинательница бурь - Мира Вольная

Танец был быстрым и заводным, Софи в моих руках легкой и веселой. У нее горели глаза, прическа немного растрепалась, и сбилось дыхание. Я кружил ее, держал за талию, обнимал, и самому было легко и весело. Ведьма заразила меня своим настроением буквально за несколько вдохов, просто невозможно было не улыбаться, глядя на нее.

Она… очаровывала и завораживала. Вот именно сейчас, здесь, в пламени костра.

Я настолько увлекся, что не услышал, как музыка кончилась, не понял, что именно это был за танец, а когда понял…

— Ведьмак! — крикнула Софи и отскочила от меня, проказливо улыбаясь. Над моей головой висел красный светляк.

Твою. Мать.

Маленькая хитрая ведьма.

Танцующие до этого в круге у костра бросились врассыпную.

— Я тебе это еще припомню! — пообещал я ведьме и схватил за шиворот надеющегося проскользнуть мимо парня. — Один! — крикнул я, включаясь в игру. А как не включиться — традиция, духи грани бы ее подрали. Наверное, никто из присутствующих никогда не забудет, как Повелитель Северных Земель гонялся за баронами, баронессами, графами и графинями, хватал их за руки, толкал в спины. И ржал. Но отчего-то мысль вызывала лишь новый приступ смеха.

Через тридцать лучей пойманы были почти все. Осталась одна Софи, но я еще в самом начале заметил, куда она убежала — к реке, под тень склонившихся ивовых ветвей.

— Софи, Софи, маленькая ведьма, пожалей покалеченного жизнью груна, — проворчал я, приближаясь к деревьям, чтобы услышать в ответ тишину, но увидеть мелькнувшую с другой стороны юбку. — Софи, я прибью тебя, когда вытащу оттуда, и заставлю завтра целый день провести с Амелией, — обойдя алтарь, обогнул дерево, уже собираясь праздновать победу, но…

— Софи, я не буду бегать за тобой вокруг дурацкой ивы. Пожалей несчастных гостей герцогини, они и без того придут в себя не скоро, а гоняющийся за ними Повелитель будет приходить в кошмар…

— Угадай, кто, — шепнула в самое ухо Заклинательница, опять закрывая мне глаза.

— Ведьма, — улыбнулся, разворачиваясь к девушке.

— Верно, — она склонила голову набок и, сощурившись, рассматривала меня.

— Думала, ты меня не найдешь.

— А я тебя и не терял.

Заклинательница нахмурилась.

— Правда?

— Правда, пойдем. Ты последняя, — я шагнул в ее сторону, но Софи вдруг посмотрела на меня огромными перепуганными глазами, спрятав обе руки за спину. — Что?

— Алекс, ты уверен, что я последняя?

— Абсолютно, — гордо выпятил грудь.

— Ты — дурак.

— Почему?

— Пошли, сейчас вспомнишь, — и она первая шагнула в направлении костра. Что-то такое крутилось у меня в голове, но мысль за хвост ухватить никак не получалось. Что-то про Ведьмака и… и дальше мысль не прошла. А мы уже вышли к костру.

— Ведьмак, ведьмак, колдуй! — разносились голоса над садом, Софи тихо что-то шипела себе под нос. — Ведьмак, ведьмак, отдай поцелуй! Ведьмак, ведьмак, колдуй! Ведьмак, ведьмак отдай поцелуй!

Вспомнил. Я вспомнил. И я, действительно, дурак.

— Ты не могла предупредить раньше? — процедил сквозь зубы.

— Откуда я знала? — в том же тоне ответила Софи.

— И теперь — без вариантов?

— Ну, ты можешь так и ходить, со звездой во лбу, — развела руками в стороны девушка, — пока заклинание не развеется. Судя по плетению, это исчезнет через три дня.

— Твою ж…

— Ведьмак, ведьмак, отдай поцелуй! Ведьмак, ведьмак, колдуй! Ведьмак, ведьмак отдай поцелуй! — веселились пьяные люди и груны.

— Ладно, — губы растянулись в фальшивой улыбке. — Помни только, что изначально идея была твоя.

Я развернулся к Софи, обнял ее за плечи и наклонился. Ведьма в моих руках отчего-то застыла, даже, кажется, дышать не решалась, крепко зажмурилась и сцепила зубы, чуть отклонившись. Я с трудом подавил в себе приступ смеха и… коснулся губами щеки Заклинательницы.

Толпа разочарованно загудела, дурацкий красный светляк исчез, а ведьма распахнула глаза и недоуменно уставилась на меня, переводя дыхание. Я же развернулся к гостям и шуточно поклонился.

Пожалуй, веселья для меня на сегодня хватит.

Видимо, Софи решила так же, потому что гостям спокойной ночи мы желали вместе и так же вместе направились к дому. Пока шли, оба хранили молчание.

Я все еще тихо про себя посмеивался, вспоминая испуганно-раздраженное выражение лица Софи, ведьма хмурилась.

— Что? — спросил я, устав слушать ее пыхтение, когда мы уже поднимались к нашим комнатам.

— Ничего.

— Софи!

— Ты — засранец, Александр Гротери.

— Не понял? — я даже остановился на несколько вдохов, разворачивая ведьму к себе. Я тут, можно сказать, впервые в жизни поступил благородно, а меня называют засранцем.

— Зачем так было пугать, я уж дум… — договорить я девушке не дал. Моего благородства все-таки хватило ненадолго. Софи дернулась, крепче сжала губы, а я целовал. Целовал осторожно, едва касаясь, наслаждаясь ее мягкостью, получая удовольствие от каждого прикосновения, чувствуя языком прохладу и нежность ее губ, желая ощутить дыхание на языке. Я прижал девушку к себе, запустил свободную руку в волосы, слегка сжал шею, провел большим пальцем по маленьким позвонкам. И она выдохнула, раскрыла губы, впустила меня внутрь. Ммммм. Морошка и брусника — лучшее сочетание. Туманит разум сильнее любого дурмана.

Невероятно. Необыкновенно. Вкусно.

Ведьма прижалась ко мне всем телом, обняла, скользнула ладонями по плечам, вцепилась в одежду, снова прерывисто вдохнула. И несмело ответила. Ответила, очевидно, чтобы совсем свести с ума.

И я сошел.

Вжал тонкое тело в стену, втянул сладкий язык в рот, абсолютно не соображая, что творю, зато с какой-то невыносимой ясностью, понимая с кем творю. Но мысль о том, что это Софи странным образом лишь разжигала желание, заставляла кипеть кровь и путаться мысли. Мне нравился этот поцелуй, очень-очень нравился. Я будто действительно напился дурманного отвара, очевидно, потому что это был ее поцелуй. Я впивался в губы Главной ведьмы Севера, и с ужасающей ясностью понимал, что мне этого мало. Мне хотелось вдохнуть аромат ее обнаженной кожи, мне хотелось попробовать на вкус шею, мне хотелось провести вдоль обнаженного тела руками, мне хотелось узнать, какая на ощупь ее грудь, какого цвета соски. Я. Хотел. Софи.

То, что изначально задумывалось, как шутка, вдруг превратилось в необходимость.

Стало потребностью, нуждой. Невероятно сильной, всепоглощающей.

Пальцы очертели раковину маленького уха, губы ловили сбившееся дыхание, руки путались в волосах.

Надо остановиться. Очень надо.