Пограничник - Павел Мамонтов

– Ты что, охренел? – прорычал я, вскипая, когда переварил сказанное.

Я внезапно разозлился на его глупый, но храбрый поступок. На то, что Вова, молодой сопляк, вот так хочет рискнуть жизнью ради других. На то, что я сам не предложил это раньше него.

Злость будто придала сил. Я вскочил на ноги, схватил за разгрузку своего пулемётчика, притянул к себе:

– Ты охренел, я тебя спрашиваю?! Охренел?! Не сметь, салага, ты понял меня?! Не сметь! Даже не думай! Останешься с группой!

Вова отодвинулся, ошеломлённый:

– Командир, я…

А его командир уже огляделся по сторонам, переводя дух, и увидел, что его подчинённые удивлённо косятся на него.

Мне стало стыдно за то, что вспылил (нервишки не выдержали), накинулся на подчинённого, а Вова, по сути, ничего запредельного не предложил. Старший товарищ, называется. Через пару лет четверть века буду праздновать, давно уже взрослый, зрелый человек, а веду себя как мальчишка – ещё хуже Вовы.

– Отставить, лейтенант Орлов, – сказал я уже спокойным голосом. – Пойдёте вместе с группой. И да, Вова, если прикажу, отдашь свой пулемёт мне.

– Ты что, командир? – вдруг встрепенулась Игла. – Тебе нельзя оставаться. Ты же избранный!

– Чего?! Инга, ты что? – Теперь настала моя очередь удивляться.

– Командир, ты знаешь, как найти всяких тварей вроде Демонов или их эгрегора, – вмешался Рикки.

– С тобой Сэнсэй индивидуально занимается, – поддержал Вова.

– А ещё ты не видишь утром ни хрена, – сказал Загорный.

Я даже как-то растерялся. Не думал, что мои друзья считают меня кем-то особенным.

– Да ну вас на хрен, – ответил я. – Группа, слушай мою команду. Игла, Саша и Рикки оттаскивают раненых подальше в лес. Я с Вовой останусь вас прикрыть. Если броня окажется землян, мы отвлечём её ненадолго, потом бросим дымовые шашки и отступим. Игла, ты тоже поддержи нас огнём, по оптике брони попробуй пострелять. После того как мы с Орловым поставим дымовую завесу, группа отходит глубже в лес. В лесу земляне нас не догонят. Исполнять.

Когда бэтээр подобрался ближе километра, мы вышли с ним на радиосвязь, бэтээр принадлежал Зелёному Городу. Он забрал мою группу и вмиг доставил к армии Колонии.

– Я Глыба. Я Глыба. 970 ООСпН Коста-Рика. Стрекоза, как слышишь меня? – раз за разом повторял Ваземский в микрофон портативной рации, работающей при помощи магии.

В палатке, где он выходил на связь, находились ещё Бахрушев, Голубев со своим начштаба Говоровым и маг-радист.

– Глыба, я Стрекоза, слышу тебя хорошо. Что у тебя? – В динамике неожиданно раздался красивый мужской голос. Раздался со вздохом, его обладатель явно устал и ничего хорошего от разговора не ожидал.

– Здравствуй, Стрекоза. У меня к тебе официальное предложение от Зелёного Города. Сложи оружие, и никто из вас не погибнет. Вас даже постараются отправить домой.

– Это всё?

– Да.

– Мы не сложим оружие.

– Стрекоза, подумай головой. Хорош парней зазря губить. Ты же понимаешь, вам отсюда никуда не деться.

– Понимаешь, говоришь? Послушай меня, Глыба. Я давал присягу, сейчас выполняю боевое задание. Ты служил со мной в одной роте и сейчас предлагаешь мне сложить оружие? Есть такая вещь – «приказ», бля, называется. И я его выполняю, бля, и выполню без всяких там власовских штучек. Всё, конец связи.

– Ну я даже не знаю, как с ними ещё можно разговаривать, – первым не выдержал Бахрушев.

Говоров и Голубев понимающе молчали.

– Может, попробовать через громкоговоритель, напрямую к солдатам обратиться? – предложил лидер Профсоюза магов.

В палатку заглянул адъютант Голубева.

– Товарищ главнокомандующий, группа Ахромеева вернулась.

– Все живы?

– Да, только двое тяжелораненых.

– Принято. Проследи, чтобы их разместили как следует, а раненым оказали помощь.

– Товарищ командующий, к вам командир группы просится на доклад. Говорит, срочное дело.

– А, ну раз так – зови.

Вяземский заинтересовался. Группа Ахромеева – это та самая группа, которая повисла на хвосте экспедиционного отряда и точно передала его координаты, чем сэкономила немало времени. Командовал ею Виктор Ахромеев, сын того самого легендарного Александра Ахромеева, одного из основателей Разведки. Виктор уже успел заработать себе славу в Зелёном Городе, и Вяземскому было очень любопытно поглядеть на него.

В палатку, прихрамывая, вошёл разведчик в маскхалате. Измученного вида, явно перенесший потерю крови – кожа на лице имела голубоватый оттенок. Но это только подчёркивало благородные черты лица: прямой нос, тонкие губы, открытый лоб, уверенный подбородок. Заглянув в глаза разведчику, Вяземский сперва подумал, что тот под кайфом – за расширенными зрачками почти не было видно радужной оболочки, но потом вспомнил, что в Разведку Зелёного Города специально отбирали детей с особыми навыками. И одной из предпочтительных способностей было умение видеть в темноте. Парень перед ним как раз и обладал этой способностью. Причём сейчас использовал её в активной фазе, так сказать, и разведчику было очень неуютно находиться в хорошо освещённой палатке. Но он терпел и пришёл, несмотря на ранение в ногу. Молодец, нечего сказать.

Кстати, хромота не могла скрыть пластику движений, говорившую об отличной физической подготовке.

Парень официально представился. Голубев махнул рукой: мол, без официоза.

– Каскадёр, а разреши мне с легендарной личностью познакомиться? – попросил Вяземский.

– Дело твоё, если хочешь.

– Глыба, – представился Вяземский, протягивая руку Ахромееву.

Тот сжал губы.

Виктор Ахромеев

После мучительной поездки на бэтээре (сказалось ранение и несколько контузий) я сразу же отправился в штаб для доклада. Только проследил, чтобы Гаврику и Викингу оказали помощь.

Солнце уже взошло. Из штаба меня направили в радиоузел. Щурясь и хромая, добрался до него. Внутри встретил Бахрушева, Каскадёра, Говорова и какого-то здоровяка с неподвижной физиономией. Смутно знакомого, только я не мог вспомнить, где встречал его.

Я козырнул. Голубев дал знак, что можно спокойно докладывать не по уставу, и вдруг здоровяк изъявил желание со мной познакомиться. В этот момент я вспомнил, где видел его прежде. После Прохода в нём я определил главного среди охраны землян. Он-то что здесь делает?

– Глыба, – сказал здоровяк, протягивая лапищу.

Я понял правила игры. В разведке на Внешней Земле и отчасти у нас собственное имя считалось чем-то личным, можно сказать интимным. Поэтому далеко не каждый горел желанием представляться абы кому по имени, если того не требовал устав. У меня в группе, кстати, почти все звали друг друга по именам.