Ева - Ева Миллс

– Я хочу научиться ездить.

– Нет, я сказал.

– А вдруг у меня талант?

– У тебя его нет.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую.

– А вдруг ты не прав?

– Я прав.

– Папа!

Джек со вздохом отложил ложку.

– Пойдем.

– Прямо сейчас? – я запрыгала от радости. – Спасибо, папочка, милый, спасибо.

Мы вышли во двор, и Джек направился к маминому «форду». Я радостно села за руль и пристегнулась.

– Поехали.

– Папа, я же не знаю как!

– А еще хочешь водить машину? Мой отец в свое время не пустил меня за руль, пока я по памяти не рассказал ему все устройство автомобиля…

– Папа! – я готова была расплакаться.

– Слушай и запоминай. Садишься, проверяешь на передаче или нет, если нет, то заводишь, если да, то сними с передачи и с ручника. Завела. Выжимаешь сцепление, самая первая педаль слева, включаешь первую передачу влево и вверх! отпускаешь потихоньку сцепление и чуть-чуть газуешь, совсем чуть-чуть, и поехали.

Наверное, на моем лице было написано все-все, потому что он чуть смягчился и сказал:

– Смотри. Сначала проверь сиденье: удобно тебе или нет, как ноги достают до педалей. – Он немного отодвинул мне кресло – я была выше Элены. – Посмотри в зеркало, опусти-подними под себя. Теперь заводим ключом – заведи, попробуй. – Я повернула ключ, и машина мягко заурчала. – Первая педаль – сцепление, самая большая – тормоз, самая узкая –газ. Передачи я пока сам. Давай. Нажми на сцепление.

Я нажала.

– Видишь, я включил первую передачу. Теперь отпусти сцепление и нажми на газ.

Я так и сделала. Машина резким рывком дернулась и заглохла.

– Mo chreach! Ева, я же сказал плавно, Ith mo chac!35

Когда мой отец начинал ругаться на гэльском – хотя, справедливости ради, шотландской крови в нем было всего на четверть, даже соседские коты начинали вести себя прилично, а мы еще даже не отъехали от дома. Я секунду раздумывала, кричать или плакать, но слезы победили. Он был несправедлив ко мне. Так было нечестно.

– Черт забери всех женщин мира, забывших свое место, -пробормотал папа и легонько тронул меня за плечо. – Давай еще раз. Отпускай сцепление плавно, очень плавно, а газ нажимай слегка, не дави сильно.

Видимо, от ужаса, но у меня получилось, и мы поехали. Поехали! Это было ужасно! Прекрасно!

– Едь ровно.

– Я еду ровно.

– Нет, ты едешь не ровно. Крути руль, выравнивай машину.

Я начала крутить руль и конечно же, нас начало заносить.

– Не крути руль!

– Да е-мое! Папа! Я не понимаю! Крути руль, не крути руль! – мой градус терпения был уже на нуле и едкие комментарии не добавляли мне уверенности.

– Бросишь руль и моментально вылетишь на заднее сиденье.

Уж в чем, в чем, а в этом я не сомневалась!

– Все, на первый раз достаточно. Сейчас доедем до старого моста, а потом поменяемся.

Я не стала спорить. Я устала, вспотела и перенервничала и так и не поняла, нравится мне водить или нет.

Дорога до старого моста была прямой и укатанной, машин на ней не было, и я катила легко и гладко, впервые за этот изматывающий час. Джек наконец-то отстал от меня со своими замечаниями и откинулся на сиденье, и я наслаждалась дорогой, незаметно для себя прибавляя газу. Спидометр показывал 150 миль, но эта скорость совершенно не ощущалась.

«Пожалуй, у меня неплохо получается» – самодовольно подумала я и тут впереди показался поворот.

Боковым зрением я заметила, что папа резко выпрямился.

– Тормози. – Он не кричал, но я испугалась. Инстинкт самосохранения сработал или ангел за плечом шепнул, не знаю, но я нажала на педаль тормоза нежно и плавно вдавила ее пол. Мы легко остановились перед самым поворотом и тут отец взбесился:

– Никогда! Никогда больше! Только через мой труп! Go n-ithe an cat thu, is go n-ithe an diabhal an cat36. – Он выскочил из машины, хлопнув дверцей, и я едва-едва успела выпутаться из ремня и перелезть на пассажирское сиденье.

Только уже на подъезде к дому я осмелилась тихонько пискнуть:

– Но я же все-таки остановилась. Может, у меня есть талант?

– Cum do theanga ablaich gun fheum.37

Я все поняла и до конца дороги рот больше не раскрывала.

– А потом он наорал на маму: «Это всё твоё европейское воспитание!», сказал, что никогда в жизни не будет меня больше учить и ушёл нервно курить в саду. И теперь у меня не будет своей машины, и я обречена вечность просить меня всех куда-нибудь подвезти! Все, все вокруг умеют ездить, только я одна как самая ненормальная! Что мне делать, Лукас?

Я только что в красках живописала Локи события вчерашнего вечера и теперь снова кипела от праведного гнева.

Локи не перебивал меня, давая выговориться и выпустить пар, а потом неожиданно резюмировал.

– Я могу тебя научить.

– Правда?

Он пожал плечами.

– А почему нет? Ты права, все умеют ездить, я не вижу причин, почему бы и ты не смогла.

– Ты не думаешь, что у меня нет таланта?

– Ева, я думаю, что талант есть у твоего папы. Он водитель от Бога и как все гении, просто не может понять, что обычным людям некоторые вещи нужно подольше и попроще объяснить, а иногда даже повторить десять раз. Я думаю, что всё у тебя получится. Будем брать машину у Ронни и ездить вечерами, когда дороги свободны.

Я выдохнула и бросилась к Локи на шею.

Оставалась мелочь – сообщить папе.

Не откладывая дело в долгий ящик, за ужином я набралась храбрости, отложила ложку и выпалила:

– Локи научит меня ездить.

Папа медленно начал багроветь, и я испугалась, как бы его ни хватил удар.

– Локи тебя…что?

– Папа! Если ты не хочешь меня учить, то Лукас согласен!

– Я тебе уже сказал – нет.

– Почему?

– Потому что я сказал!

– Потому что у меня нет способностей?

– Да! Чёрт побери, да! Я не говорил прямо, чтобы не обидеть тебя, но у тебя нет ни черта способностей! Ты ездишь, как обезьяна!