Дурное начало - Константин Минаков

— Такое объяснение принимаю. Честнее, чем бред об избранности.

С десяток минут в лодке царило молчание, прежде чем над водой разнесся негромкий, но чистый мелодичный голос Лелианы:

     «Мне кажется, что я — свой собственный палач,

     И кровь моя журчит, как мелодичный плач,

     И долгий шёпот чьих ритмических рыданий

     Я слышу, только где очаг моих страданий?

     По городу течёт кровавая река,

     Брусчатку в острова уж превратив пока…»[1]

Внезапно оборвав мрачной интонации напев, девушка замолчала. Но в этот раз полог тишины окутал лодку ненадолго, разорванный тихим голосом Бетани.

— Красиво. И печально. Не подумала бы, что вечно солнечная и теплая Лелиана обладает подобной стороной.

Темнота надежно спрятала выражение лица «сестры», но каждый ощутил как на том расцвела широкая улыбка. И только воображению подвластно было дорисовать эмоции сокрытые черной вуалью — печаль, сожаление или нечто иное. Тем временем юная чародейка продолжила, аккуратно, будто пробуя на вкус, задав вопрос.

— Значит… Сэр Эву спланировал те убийства… отступников?

— Да. Пестуя в слабых людях одновременно паранойю и фанатичную веру в Создателя, Сэр Эву получал доносы, часть из которых содержала факты. В первом случае это оказался маг, что последнюю пару лет жил на ферме у многочисленного семейства. Никто не знал. Кроме одинокой боязливой соседки. Только поползли слухи — тот попытался сбежать. Может беспокоясь о приютивших людях, может испугавшись. Его догнали и убили на Тракте. Во-втором… Один охотник, из тех что поселились на переднем крае, приютил женщину из хасиндов. Спокойно жили как муж и жена. Та оказалась ведьмой. Нечто по мелочи, но Сэру Эву того хватило, дабы раздуть скандал. И завершить аналогично.

— Тот маг… Его имя — Сейд. Он приходил в Лотеринг когда отец ещё был жив. Они общались, пусть и недолго, но вежливо — как дальние знакомые, питавшие друг к другу уважение. Затем, уже после смерти отца, тот вернулся. Пару раз заходил. Ничего такого, всегда вежлив с матерью. Было ощущение, что тот приглядывал за нами.

— Слышать такое печально.

— Не так печально, как узнать о гибели семьи, с которой в детстве не раз делила стол, от рук кунари… Что ждать от Эву? Он опасен?

— Конечно опасен. Что ждать… Сэр Эву вел себя тихо, до последнего времени. Хотя теперь вижу — там всегда присутствовали некоторые планы. Он умен, последователен и амбициозен. Возможно — нетерпелив. Но здесь проблема скорее в том, что такое — не по росту. Мелкие планы и интриги внутри Корпуса — да. Но подобный размах… Не вижу в том гибкости на случай, если все пойдет наперекосяк. Тогда-то, боюсь, Сэр Эву и покажет истинное лицо…

Лелиану прервал холодный голос Алима, до этого момента ничем не выдававшего пробуждения.

— Сегодня многовато костров.

Обернувшись в ту же сторону, каждый увидел за пологим склоном медленно приближающегося холма, зарево пожара. По взметающимся в небеса искрам и багровым отсветам на бугрящихся черных пузырях дыма можно было судить о силе и масштабе пожара. С соседней лодки донесся взволнованный вскрик Карвера.

— Сестра! Ферма…

Одной рукой схватившись за борт лодки, другой прикрыв рот Бетани тихо вновь и вновь повторяла.

— Создатель! Только не мама… только не мама…

Желтые зрачки поймали далекий отблеск пламени и Морриган мрачно заключила.

— Боюсь ваш Создатель, не на нашей стороне.

* * *

Тишину заполняли размеренный плеск вёсел и тихая ругань Карвера, костерящего себя за лень, дурную идею и многое другое. Сестра смолкла, до крови кусая губы от невыносимого ожидания. Лодки спорно обошли холм, пристав к берегу посреди широкой полосы камышей. Бросив вещи как есть, каждый устремился вверх по невысокому склону берега. Только чтобы разделить свидетельство мрачной картины пожарища. Стоящая в полукилометре ферма уже догорала, дом и сарай рухнули внутрь себя, от хлева остались только угли, а зарево с дымом давало полыхающее поле ржи.

Перед остатками дома, на фоне багровых оттенков пламени чернели три фигуры, терпеливо и без движения наблюдавшие за разворачивающейся катастрофой.

Карвер было подхватил топор, но, будто ожидая этого, Морриган едко вымолвила.

— Отважные дураки первыми мрут. Честь огромна. Толку нет.

Юноша огрызнулся, не скрывая обуревающих эмоций.

— Не твоя мать там!

— Сестре правоту докажешь, голову Храмовникам под ноги сложив?

Бетани хрипло повторила следом.

— Храмовники…

— Трое. Присмотритесь.

При ярких всполохах на темных фигурах действительно сверкал металлический отблеск панцирей. Сейчас подобную броню носили здесь только войны Церкви. Алим ссутулился произнеся.

— Это… плохая новость.

— Среди присутствующих воинов Создателя только я убивала, полагаю.

Оглядев окружающих и задержав взгляд на хмурой Лелиане, Морриган добавила.

— И практически единственная вообще убивала. Луков у нас не вижу. Мечей, доспехов — тоже нет. Хм… В обычной ситуации ответ прост бы был — развернуться и уйти. Такое самоубийство болезненно. Однако… На ситуацию со стороны смотря, мотивы ваши понимаю. Как и итог печальный. Почему-то некоторых мертвецами видеть не хочу. Если воля брата с сестрой крепка — Храмовников убью. Но коль ставкой жизнь — с вас не меньше спрос. Сделка такова, Карвер здесь на берегу останешься, и если попытка неудачей обернется — жизнь твоя, как и моя закончится. Лелиана — той же тропой идет, раз судьбу с нами связать решила. Алим — потребуешься в бою. Без остатка. Бетани — здесь с подругой брата победы ждешь. Той или иной. Быстро решайте!

Юная чародейка захлопала глазами, открывая и закрывая рот, но все-таки произнесла.

— Разве не разумнее напасть вместе?

— Вы бесполезны. Живые мертвецы, не более. Поверьте.

Карвер хмуро переспросил.

— Что значит — я умру, если умрете вы?

— Как непостоянно молодости воспитание. То ты, то вы. Ответ — магия. Время впустую тратите. Нас заметили.

Одна из фигур действительно указала рукой в направлении отряда и троица обернулись следом, обмениваясь фразами. Спустя мгновение, обнажив мечи, Храмовники двинулись в сторону группы скорым шагом.

— Три, четыре минуты и мы мерт…

— Делайте. Согласен.

Ошарашенно оглянувшись на брата, юная чародейка неуверенно кивнула, но Морриган не стала ждать убедительного согласия, немедленно сформировав заклятье.

— Туа вита меа эстэ.

Полупрозрачная змея, только на мгновение блеснув искаженным отблеском огня, метнулась к юноше, заставив того сморщиться и отступить на полшага. Чародейка выдохнула, встретила твердый взгляд «сестры» и, игнорируя возможные возражения, повторила