Стенающий колодец - Монтегю Родс Джеймс

Тем временем двое мужчин изучали книги, и Дэвидсон сказал:

– Простите, миссис Портер, но я боюсь, случилось несчастье. Это не те книги.

Пересказать подробно, какие слова выкрикивала миссис Портер и какие вопросы задавали джентльмены, займет много времени. Суть заключалась в следующем.

Один джентльмен в начале января приехал ознакомиться с часовней. Он долго ее осматривал, а потом сказал, что приедет весной фотографировать. И как раз неделю назад он подкатил на своем автомобильчике, и был у него с собой тяжелый ящик с диапозитивами, и она закрыла его в часовне, потому что он что-то сказал о долгой вспышке, и она испугалась, как бы чего не загорелось, а он говорит, нет, никакого огня не будет, просто фотокамера долго работает; и был он там очень долго, и, когда она его выпустила, он уехал со своим ящиком и оставил свою визитную карточку, и, о господи, господи, только подумать, должно быть, он поменял книги и забрал старые с собой в этом ящике.

– А каким он был, этот человек?

– О господи, маленький такой джентльмен, если его только можно так назвать… вел он себя… с черными волосами, если волосы это были, и золотые очки, если золотые… не знаешь теперь, что и думать. Может, он вовсе и не англичанин, хотя говорил-то он по-английски, да и имя на визитной карточке вполне обычное.

– Вот как, а можно поглядеть на карточку? Так, Т У. Хендерсон, живет неподалеку от Бристоля. Ну вот что, миссис Портер, совершенно ясно, что этот мистер Хендерсон, как он себя называет, забрал ваши восемь молитвенников, а взамен подложил другие. А теперь послушайте меня. Мужу своему вы, конечно, обо всем расскажите, но больше об этом не говорите никому. Если вы дадите мне адрес вашего поверенного – мистера Кларка, так кажется? – я напишу ему и объясню, что произошло и что вы ни в чем не виноваты. Но вы же понимаете, что мы все обязаны хранить в секрете и по какой причине? Потому что человек, укравший эти книги, обязательно попытается их продать – они очень дорого стоят, – а единственный способ поймать его – это смотреть в оба и молчать.

Посредством повторения этого совета в различных выражениях им удалось уговорить миссис Портер хранить молчание. Уступить им пришлось лишь в одном – через несколько дней ожидался мистер Эйвери.

– Но насчет отца вы не сомневайтесь, – сказала миссис Портер. – Отец не из болтливых.

У мистера Дэвидсона, правда, было иное мнение по этому вопросу, но поблизости от Брокстона никто не проживал, а мистер Эйвери и сам догадается, что ежели кто об этом узнает, то Портерам придется искать другую работу.

Напоследок миссис Портер был задан вопрос, приезжал ли так называемый мистер Хендерсон один или с кем-нибудь еще.

– Нет, сэр, ни с кем. Сам вел автомобиль… и багаж… так, там была камера и ящик… я помогла ему занести их в часовню, и обратно я тоже помогла ему их вынести… ах, если бы я только знала! А когда он доехал до большого тиса у памятника, я заметила на крыше машины длинный белый сверток, а раньше, когда он приехал, я его не видела. А сидел он впереди, сэр, а внутри лежали только книги, сзади. А вы и вправду верите, сэр, что его зовут Хендерсон? Боже ж ты мой, какой ужас! Только подумать, сколько бед можно причинить ни в чем не повинному человеку… да я б его сюда и не впустила!

Они оставили миссис Портер всю в слезах. По дороге домой они решали вопрос, как лучше следить за возможными местами распродаж. Этот Хендерсон-Хомбергер (о том, что им был один и тот же человек, сомнений не возникало), очевидно, привез с собой необходимое количество молитвенников в четверть листа – ненужные копии из церквушек при колледжах и еще откуда-нибудь, купленные единственно из-за их переплетов, абсолютно идентичных старым, – и, воспользовавшись случаем, подменил их на оригиналы. Прошла неделя, но на рынках книги не появлялись. По-видимому, он решил потратить некоторое время, чтобы узнать истинную ценность книг, и лишь потом осторожно «выставить их на продажу». За этот промежуток Дэвидсон с Уитамом прекрасно изучили книжный деловой мир и научились разбивать его по районам. Их единственное слабое место заключалось в том, что им было неизвестно, под каким именем или именами Хендерсон-Хомбергер известен в этом мире. Но и эту проблему можно было разрешить.

Тем не менее все их планы оказались ни к чему.

IV

Теперь перенесемся в одну лондонскую контору. Сегодня 25 апреля. Вечер, двери заперты, внутри два инспектора полиции, швейцар и юный служащий. Двое последних, оба очень бледные и сильно взволнованные, сидят на стульях. Их допрашивают.

– Так, как долго, вы утверждаете, вы работаете у этого мистера Пошвица? Шесть месяцев? А чем он занимался? Посещал распродажи в различных местах и приносил домой свертки с книгами. Он держал где-нибудь магазин? Нет? Продавал их по случаю, а иногда и частным коллекционерам. Правильно. И когда он уезжал в последний раз? Более недели назад? Сказал он, куда ездил? Нет? Сказал, что уедет из дома и на работе его не будет… то есть здесь, так?.. за два дня; вам же надо было приходить, как обычно. А где он живет? Ага, вот адрес… Норвуд Уэй… ясно. Семья имеется? Не здесь? Так, что вы можете рассказать о том, что произошло здесь после его возвращения? Вернулся во вторник, правильно? А сегодня суббота. Привез с собой какие-либо книги? Один пакет; где он? В сейфе? Ключ у вас есть? Нет; да, он, разумеется, открыт. Как он выглядел, когда вернулся… веселый? Хорошо… что значит «странный»? Сказал, что, кажется, заболел, да… так он сказал? Странный запах у него в носу, никак не мог от него избавиться; попросил докладывать ему о том, кто захочет его видеть прежде, чем впускать? На него это было непохоже? То же самое происходило в среду, четверг, пятницу. Подолгу отсутствовал; сказал, что пойдет в Британский музей. Часто туда ходил по вопросам своего дела. Когда был в конторе, все ходил взад и вперед. Кто-нибудь заходил к нему в эти дни? В основном когда он отсутствовал. Кто-нибудь застал его? Ну да, мистер Коллинсон? Кто такой мистер Коллинсон? Старый покупатель… знаете его адрес? Хорошо… дадите потом. Теперь… что произошло сегодня утром? Вы оставили мистера Пошвица в двенадцать и пошли домой. Кто-нибудь видел вас? Вы швейцар? Оставались дома, пока вас не