Считанные дни - Хуан Мадрид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фатима надула губы и бросила на парня презрительный взгляд.
— А я вконец запуталась, попала между двух огней, понимаешь? — пожаловалась Чаро своей подруге. — Альфредо перевели на свободный режим и перевезли из Карабанчеля, но… А, да ты же еще не в курсе, завтра у нас фиеста. Мы приглашены на роскошную фиесту! Помнишь, как классно мы погуляли в прошлом году? Ты, я, Ванесса и Пили, не забыла?
Антонио подошел поближе. Мимо прошла группа подростков, громко напевая и бренча на воображаемых гитарах.
Какой-то парень бился в конвульсиях на земле и хрипло дышал; его держали двое. Сквозь дырку на брюках сочилась кровь, лицо с вылезшими из орбит глазами тоже было в крови.
Третий, стоявший напротив, бил его ногами в грудь и живот. Он отходил на несколько шагов, прицеливался и обрушивал на него удары. Те, кто держал жертву, молотили его кулаками по голове.
Вокруг собралась толпа и молча наблюдала за расправой. Ванесса, обвив Лисардо руками сзади, растирала ему спину.
— Стукни его битой, расколи ему черепушку битой! Я тебе говорю, придурок! — надсаживался один из державших. — Прикончи его к ядреной матери.
— Это будет тебе хорошей наукой, козел! — процедил сквозь зубы один из мучителей. — Чтобы в другой раз неповадно было!
Другой, придя в неистовство, завизжал дурным голосом:
— Она мне сестра! Это тебе за мою сестру, козел!
И изо всей силы ткнул его в глаза растопыренными пальцами. Жертва взвыла от боли и завертелась волчком.
Они снова прошли мимо усатого дядьки, который продавал побрякушки.
— Эй, Рикардо, Рикардо! Купи браслет! А может, хочешь травки? Я сам ее выращиваю!
Антонио сделал отрицательный жест рукой. Чаро сжала его за локоть и предложила:
— Давай уйдем отсюда до окончания концерта, а то не успеем на метро. Ты его знаешь? — спросила она про усатого.
— Да, но не помню имени. Он когда-то был журналистом.
Чаро остановилась и запечатлела на его губах долгий поцелуй.
— Я умираю от желания остаться с тобой наедине, Антонио. Пошли скорее, умоляю.
Чаро и Антонио лежали голые, в изнеможении вытянувшись на кровати после исступленной любви. С потолка, сквозь слуховое окно, проникал свет фонарей и рисовал на животе Чаро причудливый лабиринт светлых полос. Ее тело блестело от пота.
Антонио тихо ее поглаживал.
— Видишь? Я тебе уже говорила: стоит мне почувствовать внутри эту штуковину, как у меня тут же проходит мандраж и желание колоться. Но лучше об этом помолчать, — Чаро издала хриплый смешок, — не то мне захочется повторить все сначала. Я целый год ни с кем не трахалась, Антонио. Целый год, подумать только! А как мне хотелось — если бы ты знал!
Она взяла лицо Антонио в свои ладони и приникла к его губам, касаясь языком нёба и десен. Сладостный густой мед ее слюны растекся по всему телу волной желания. Антонио застонал и прижал ее к себе.
— Как мне хорошо! Боже мой, как мне хорошо с тобой, — прошептала она.
— Дай я на тебя посмотрю. — Его голос звучал хрипло.
— Да, да… смотри на меня. Следи за тем, что я делаю.
Она стала трогать рукой пах, теребить грудь и соски.
Антонио зарылся лицом между ее ног и стал ритмично покачиваться.
— Ай! Ай-ай-ай! Нет мочи терпеть, не могу больше… Кусни меня там… кусни… еще, еще! Вот так! Раздвинь ее пальцами и посмотри. Теперь сунь туда язык, глубже, еще глубже, до упора! Тебе хорошо? Втяни ее в рот губами. Только не останавливайся, милый! Только не останавливайся! Потихоньку, потихоньку… так, будто ты хочешь ее скушать. Вкусно? Вкусно?
В комнату вихрем ворвалась Ванесса. Она застыла на месте, увидев Чаро и Антонио в кровати. По ее щекам текли слезы.
Чаро приподнялась.
— Эй! — позвала она. — Что с тобой? Ты разве не с Лисардо?
Ванесса злобно пнула ногой стул и опрокинула его на пол.
— Где таблетки? Сейчас же говори, где таблетки? Черт бы вас всех побрал! Куда ты их спрятала?
Чаро спрыгнула с постели и крепко ее обняла. Ванесса разревелась у нее на плече во весь голос.
— Ну, ну, милая, успокойся и объясни, что случилось?
— Где валиум? Я хочу заснуть!
— Сейчас найду, но прежде объясни, что случилось, хорошо? Ты меня пугаешь, родная.
Чаро переворошила лежавшую на полу одежду, подняла свою юбку и, вынув из кармана таблетки, протянула их Ванессе.
— Видишь, вот они. Все в порядке. А теперь выкладывай, в чем дело?
Ванесса открыла флакон и проглотила три крошечных шарика.
— Опять этот козел Лисардо… Мы сидели в «Смешливой корове», все наши, да ты их знаешь: Луиса, Фернан, Пили… и пара-тройка других… Фернан рассказывал анекдоты — он ведь еще тот остряк. И мы были на взводе — короче, обкурились насмерть… Пили притащила забористую травку — прямо глотку обдирала, а еще кто-то, уже не помню, принес коку — не кока, а конфетка.
Ванесса замолчала и вперила хмурый взгляд в сидевшего на кровати Антонио.
— Ну и что? — спросила Чаро и потрясла ее за плечо. — Что произошло? Почему ты так завелась? Расскажи, милая, кто тебя обидел?
Ванесса продолжала пристально смотреть на Антонио, будто впервые его видела. Потом повернулась к Чаро.
— Никто, я выскочила на минутку пописать, а когда вернулась, они все исчезли. Ушли, понимаешь, и бросили меня одну.
Ванесса стянула с себя майку и юбку, оставшись в трусах. Маленькие груди с розовыми сосками заострились и стояли торчком.
— А теперь — спать. Давай я тебя уложу, маленькая моя, — уговаривала Чаро. — Пойдем.
Девушки легли. Ванесса уткнула лицо в плечо подруги, Чаро принялась легонько поглаживать ей живот. Антонио отодвинулся на самый край кровати.
— Мне холодно, — объявила Ванесса и просунула ноги под тело Чаро.
— Ты сразу же уснешь. И выкинь все плохое из головы. Ушли, и пусть их! Лучше постарайся заснуть.
Ванесса угомонилась и, пригревшись, замурлыкала, как котенок. Из уголка рта текла тоненькая струйка слюны.
— Пили сказала мне, что видела Альфредо. Ему дали свободный режим… Он сейчас работает на Ибрагима…
Чаро резко приподнялась, и голова Ванессы упала на подушку.
— Подожди, подожди, Ванесса… Альфредо работает на Ибрагима? Я не ослышалась?
— Да… да… работает на него и… немало… немало с этого имеет. Думаю… думаю, по грамму с десяти проданных… Твой Альфредо теперь богач. Да, богач.
Она заснула, слюна стекала по подбородку на подушку.