Крещение огнем - Анджей Сапковский

– Не ехидничай. Следы вампирьих укусов должен былвстречать не раз и не два. Тебе когда-нибудь доводилось видеть, чтобы вампирраздирал жертву в клочья?

– Чего нет, того нет.

– В случае высших вампиров – никогда, – тихо сказалЭмиель Регис. – Из того, что мне известно, таким ужасным обрагом людей некалечат ни альп, ни катакан, ни муля, ни брукса, ни носферат. А вот фледер иэкимма очень грубо обходятся с жертвами.

– Браво! – Геральт взглянул на него с искреннимвосхищением, – Ты не упустил ни одного вида вампиров. И не назвал ни одногомифического, существующего -только в сказках. Да уж – знания поразительные.Следовательно, ты не можешь не знать, что экиммы и фледеры в нашемклиматическом поясе не встречаются.

– Тогда что же? – фыркнул Золтан, размахивая ясеневойпалкой. – Кто же тогда в нашем поясе разорвал ту бабу и парня? Сами, что ли,себя в приступе отчаяния разорвали?

– Перечень существ, которым можно приписать такойпоступок, достаточно велик. Открывает его стая одичавших собак, нередкоенесчастье военных лет. Вы не представляете себе, на что способны такие псы.Половину жертв, приписываемых чудовищам Хаоса, в действительности следуетотнести на счет одичавших дворняг.

– Значит, чудовищ ты исключаешь?

– Отнюдь. Это могла быть стрыга, гарпия, гравейр,гуль...

– Не вампир?

– Скорее всего нет.

– Кметы упоминали какого-то жреца, – напомнил ПерсивальШуттенбах. – Как думаете, жрецы разбираются в вампирах?

– Некоторые разбираются во многом, к тому же неплохо,их мнение, как правило, стоит выслушать. К сожалению, это относится не ко всем.

– Особенно не к тем, которые валандаются по лесам сбеженцами, – фыркнул краснолюд. – Скорее всего это какой-то отшельник, темныйпустынник из глухомани. Направил кметскую экспедицию на твое кладбище, Регис.Собирая мандрагору при лунном свете, ты никогда не замечал там какого-нибудьвампира? Даже малюсенького? Крохотного?

– Никогда, – усмехнулся цирюльник. – И ничегостранного. Вампир, как вы только что слышали, летает во тьме на нетопыриныхкрыльях без шума и шороха. Его легко прозевать.

– И легко увидеть там, где никогда не было и нет, –подтвердил Геральт. – В молодости я не раз тратил втуне время и энергию,гоняясь за привидениями и плодами предрассудков, которых видела и красочноописывала вся деревня с солтысом во главе. А однажды я два месяца просидел взамке, который якобы облюбовал себе вампир. Вампира не было. Но кормилиотменно. Первое, второе и.., компот.

– Однако у тебя, несомненно, бывали случаи, когда слухио вампирах имели под собой почву, – сказал Регис, не глядя на ведьмака. –Тогда, думается, время и энергия не пропадали втуне. Чудовище погибало оттвоего меча?

– Случалось.

– Так или иначе, – сказал Золтан, – кметам повезло. Ядумаю подождать у них в лагере Мунро Бруйса и парней, да и нам отдых неповредит. Кто бы ни пришиб бабу и парня, ему не позавидуешь, если в лагеребудет ведьмак.

– Ну, коли уж об этом речь, – стиснул зубы Геральт, –то убедительно прошу не болтать, кто я такой и как меня зовут. В первую очередьэто касается тебя, Лютик.

– Воля твоя, – кивнул краснолюд. – Наверно, у тебя естьк тому причины. Хорошо, что вовремя нас упредил, потому как лагерь уже видно.

– И слышно, – подтвердила Мильва, прервав долгоемолчание. – Шуму-то, шуму – страсть!

– Мы слышим, – сделал мудрую мину Лютик, – обычнуюсимфонию лагеря беженцев. Как всегда, расписанную на несколько сотенчеловеческих глоток, не меньшее количество мычащих коров, блеющих овец игогочущих гусей. Сольные партии в исполнении скандалящих баб, дерущихся детей,поющего петуха, а также, если не ошибаюсь, осла, которому сунули репей подхвост. Симфония называется: "Человеческое сборище в борьбе завыживание".

– Симфония, – заметил Регис, шевеля крылышкамипородистого носа, – как всегда, одоро-акустическая. От борющегося за выживаниечеловечества несет изумительным ароматом вареной капусты, блюда, без которого,видимо, долго продержаться невозможно. Характерный ароматический привкуссоздают также эффекты удовлетворения физиологических потребностей, справляемыхгде попало, чаще же всего по периметру лагеря. Никогда не мог понять, почемуборьба за выживание воплощается в нежелании копать выгребную яму.

– Порази вас дьявол с вашей болтовней, – занервничала Мильва.– Полсотни пустых слов, когда хватило бы трех: воняет капустой и говном.

– Капуста и говно всегда идут в паре, – сентенциозноизрек Персиваль Шуттенбах. – Одно приводит в движение другое. Перпетуум мобиле.

***

Стоило им вступить в шумный и вонючий лагерь между кострами,телегами и шалашами, как они незамедлительно оказались в центре внимания всехсобравшихся беженцев, которых было никак не меньше, а то и больше двух сотен.Интерес этот быстро и почти невероятно возрос: неожиданно кто-то крикнул,неожиданно кто-то завыл, неожиданно кто-то кинулся кому-то на шею, кто-топринялся дико хохотать, а кто-то столь же дико рыдать. Возникло сильнейшеезамешательство. Из какофонии мужских, женских и детских выкриков трудно быловначале понять, в чем дело, но наконец все объяснилось. У шедших с ними женщиниз Кернова отыскались в лагере муж и брат, которых те уже считали погибшимилибо пропавшими без вести в военной заварухе. Радости и слезам не было конца.

– Такая банальная мелодрама, – убежденно сказал Лютик,указывая пальцем на трогательную сцену, – может случиться только в реальнойжизни. Попытайся я таким манером закончить одну из своих баллад, меня б поднялина смех.

– Несомненно, – подтвердил Золтан. – Однако такаямелодраматическая банальность радует. На сердце легчает, когда видишь, чтосудьба кому-то дарит, а не отнимает. Ну – бабы с возу... Вел, вел, аж наконецдовел. Пошли, нечего стоять.

Ведьмак хотел было предложить немного повременить, надеясь,что какая-нибудь из женщин сочтет нужным хотя бы словом поблагодаритькраснолюда. Но тут же раздумал, видя, что его надеждам не суждено оправдаться.Обрадованные встречей женщины вообще забыли об их существовании.

– Чего стоишь? – быстро глянул на него Золтан. – Ждешь,когда тебя цветами обсыпят? Медком помажут? Собираемся, нечего нам тут делать.

– Ты прав.

Далеко они не ушли. Их остановил тоненький голосоквеснушчатой девочки с косичками. В руке у нее был большой букет полевых цветов.