Сын природы - Тимофей Иванов

подручными за край мира. Но мир-дружба-жвачка так и не наступили, потому что не имея возможности творить зло лично демонюги и их божество развращают души людей, нашёптывая им всякие гадости из серии: убивай, грабь, насилуй, доминируй, унижай. В общем классическое это не я плохой, это меня бес попутал на уровне религии. Разумеется бывают у тёмных сил и адепты, которые пытаются их вернуть, куда ж без этого. И главный страх верующих в том, что их душонка отправится не в местные рай или ад, где в принципе можно поскитаться, раскаяться да переродиться в какую-нибудь зверушка или бакашку для искупления, а отправится за кромку мира, где бессмертная душа будет сожрана без остатка. Собственно этим я и пугал.

Глазомер у меня был неплохой, окружность удобным ножом начертить удалось довольно ровную, затем настало время пентаграммы, а после неё я начал выводить по углам слова на русском. Символов этих тут никто не знал, так что по идее они должны были смотреться достаточно загадочно, хотя на деле вышло «призываю», «дух», «Сталина», «строить», «коммунизм». Пять лучей звезды, пять слов. Мох был не самым приятным материалом, но я справился. Пленник же активно молился в слух всем богам, заставляя остальных людей бледнеть. Но языческие боги, как это у них принято, положили божественный болт на искреннюю молитву, а бывшим караванщикам не хотелось на меня нападать. Они после общения с бандюганами ходили-то с трудом, да и проскакивали в их взглядах некоторые нотки злорадства. Особенно у женщины… Не удивлюсь, если её тут успели попользовать, а бабы такое не прощают.

— … клянусь верно и праведно служить вам, всюду нести добро и справедливость — тем временем уже подвывал земельник.

— Время на раздумье вышло — хмыкнул я, взял парня ща шкварник и потянул в центр пентаграммы — Да и не переживай ты так, всё будет быстро и почти безболезненно. Только тут тебя немного порезать придётся, но я постараюсь аккуратненько. Не зверь же какой. Полежи тут пока.

Оставив жертву в центре ритуального круга, я пошёл и восстановил разрыв линии, оставленный телом, протащенным по земле. Парень же перестал подвывать молитвы и стал пытаться уползти, но с перерезанными сухожильями получалось у него паршиво. Никак не получалось в общем-то. Я же отложил металлический кинжал и достал тот, что из рога. Вообще по слухам тёмные жрецы пользовались каменными, не признавая железо, но тут главное что не металл.

— Ну-с, прриступим — проговорил я, примериваясь и парень наконец не выдержал.

— Я всё скажу! Я поклянуть демонам в верности! Не надо!!!

— Точно? — подозрительно прищурился я.

— Да!

— И своих бывших товаррищей в жерртву прринесёшь?

— Да! Всё что угодно!

— Ля ты кррыса — ответил я с усмешкой — Демонам такие нравятся. Ррассказывай!

— Что?

— Всё!

В общем жертва сломалась и начала вываливать на меня настоящий водопад информации. Эта бандитская шайка оказалась в общем-то и не шайкой, а вполне себе наёмным отрядом, который в данный момент служил тэну Лэному, местному дворянину, чья вотчина была немножко южнее. Этот ухаря нанял недавно понёсший потери в рядовом составе отряд с не самой благолепной репутацией для грязненького дельца. Покошмарить деревни охотников и немножко порезать местных купцов. По его плану народ должен будет проникнуться ситуацией, а потом встретить отряд его воинов, который отправился в дальний патруль проверить нехорошие слухи и попросить защиты. Его люди конечно вызовут подмогу и естественно наведут порядок, а их господин начнёт получать налоги, взяв деревни под свою руку с согласия жителей. Простая двухходовая комбинация от которой так и веет «святыми девяностыми».

Практиковали там похожее. Откроет какой-нибудь коммерс скажем магазин, раскрутится немножко, туда придет парочка быков, дадут по лбу продавцу и поломают витрины, побив бутылки. А потом какой-нибудь коллега расскажет предпринимателю, что у него такого не случается, потому что у него вооот такая крыша и берёт совсем не дорого. Он даже может их свести за долю малую. В результате «налог» у братков будет браться с ещё одного коммерса. Окажется предприниматель фанатом самообороны, встретит в следующий раз быков с сотоварищами, дав звездюлей или просто с охотничьим ружьём? Так к нему на следующий же день придёт прикормленный участковый и сообщит, что на него заведено дело. Либо разбойное нападение на несчастных покупателей группой лиц по предварительному сговору, либо угроза оружием, либо всё сразу. Даже свидетели найдутся. Откупиться через ту же крышу будет можно, но выйдет уже дороже, по закону же правды вообще не добьёшься. Если только в органах на высокой должности надёжного товарища нет… Но к тем у кого подобная красная крыша быки и не ходят.

Вообще говоря у деревенек на границе Смертолесья как раз красная крыша и была, некоторые выходцы из них служили в ополчении, а налог они платили коронный прямо на торге. Только вот было это достаточным препятствием для прямого рейдерского захвата деревень ушлым дворянином, но никак не для подобной схемы. Захолустье тут, не пошлют сюда роту ополчения лес прочёсывать. Отдельные бойцы, ушедшие в отпуск, погоды против одной четвёрки-земельника и его отряда не сделали бы, особенно учитывая разницу в боевом опыте с командиром профессиональных вояк. В общем если бы я не нарисовался дело было бы верное.

Но я нарисовался и теперь думал что ж теперь будет, едя на телеге, которую тащили пленные вместо лошадей. Тягловую скотинку эти идиоты убили и съели, собираясь утопить сами телеги в болоте, забрав только деньги и кое какой ценный, но негабаритный груз. Конспирация и мобильность, чтоб её. Зато теперь сами впряглись, ибо нечего. Не мне же три телеги тащить до Речнолески? Я парень конечно сильный, но не настолько.

— Эсуф, ты давно купцом ходишь? — обратился я к караванщику, сидящему рядом на облучке. Благообразный, но несколько побитый мужчина лет пятидесяти немного вздрогнул от моего голоса. Жертву я приносить не стал в круге, убивать тоже, а просто связал на всякий пожарный не рабочие конечности и кинул к остальным, поржав над наивным чукотским юношей, который мне поверил. Но однако народ меня всё равно боялся. Правда к опасливым взглядам я ещё в деревне привык, так что плевал на них.

— Всю жизнь почитай — осторожно ответил мужик — Сначала с отцом, а потом сам.