Сын природы - Тимофей Иванов

Земельник что-то почувствовал, когда я почти добрался до острова он начал поворачивать голову в мою сторону. Возможно ему подсказала опасность родная стихия, адепты его пути вообще славятся неудобностью, если обороняют место, где хоть денёк посидели. А может это я был чуть громче на воде, с ней мне сложнее, чем с привычным подлеском. Плевать, я уже слишком близко. Три шага остаётся сделать по островку, когда поворот головы дичи завершён, но она щурится, стремясь разглядеть что-то в темноте, после того как смотрела на огонь, понадеявшись на часовых. Два шага, зрачки мужчины лет сорока с жидкими усиками на лице расширяются, я замечен, но слишком поздно. Один шаг, лицо земельника искажается страхом, а его рука начинает подниматься, ветровик же лишь повернул голову в след за командиром. Я же добежал до цели.

Моя правая рука просто и бесхитростно выставила нож, полоснув по горлу на бегу самого опасного противника, руку тот поднять так и не успел. С моей же левой руки в лицо коллеги по Лестнице Ветра сорвалась молния. Я перешагнул костёр и помчался дальше. Два часовых были сзади, но третий впереди. Не пользователь Кив, слабая добыча. Но всё же добыча. На бегу снова выставляю нож под углом около тридцать градусов. Если бы ставил градусов под девяносто, рана бы получалась на всю длину лезвия, но сопротивление плоти тормозило бы меня, а может вовсе вырывало оружие из рук. Нож прорезает живот жертвы. Земельник сидел у костра, гостеприимно подставив горло, этот высокий здоровяк был на ногах, до столь сладкой цели ребёнку не доставать.

Сделав разрез, бегу дальше и лишь начав поворот слышу позади крик. Когда ты спокойно идёшь и вдруг чувствуешь резкую боль в животе, а посмотрев вниз видишь вываливающиеся кишки — это очень шокирует. Развернувшись вижу, что земельник завалился на мох островка и уже практически потерял сознание. В горле проходят крупные сосуды, которые питают мозг, если их перерезать или разорвать клыками, то давление в нём падает практически мгновенно, заставляя добычу уплывать из реальности. Тело её ещё живёт, но разуму уже не суждено проснуться… Если конечно речь не о гидре, у которой есть запасные головы. Ветренник же умер мгновенно, переборщил я с мощностью. Это кабанам я такими ударами обжигал рыла и выбивал глаза, но они в наших охотничьих угодьях были не на второй ступени. А ветренник не был на ступени кабанов, потому головы у него теперь просто не стало.

Разворот окончен и я иду на новый заход. На крик часового из невысокой палатки высовывается огневик. Быстрая реакция, похвально для спящего человека. Но я уже бегу к нему, голову в мою сторону он повернуть не успел, а крыша походного жилища заставила его сгибаться, делая горло доступным для взмаха ножа. Минус три мага. Ещё один часовой стоит на пути, но пялится на своего вопящего товарища, который пытается удержать собственную требуху руками. Впрочем у него в любом случае нет шансов, слишком велика разница между обычными людьми и пользователями Кив. Взмах ножа и на одного крикуна через пару секунд становится больше.

Новый разворот, из своей палатки выбрался второй земельник, стоящий на второй же ступени. Парень лет двадцати пять в исподнем держит в руках боевой топорик и озирается, выискивая врага. Этот слабее своего собрата по лестнице, его можно попытаться взять живым. Бегу на него сбоку, он успевает ко мне повернуться, опять же впечатляющая реакция. Но я не сближаюсь, а бью молнией. Без предварительной накачки она слабее, а враг крепче давешнего ветровика, а потому не умирает. Просто начинает трястись и падает на землю. Вырублен.

Бандиты же вылезают из палаток кто в чём был и смотрят в темноту. Я же смотрю на низ, остановившись в лесу. У меня нет никакого желания резать слабую добычу. Зверь не убивает для развлечения, только по необходимости. Зверь…

Сидя под кустом мотаю головой и сплёвываю. Я не зверь, я человек. Но резать их пожалуй тоже не буду. Ну на#ер, может у меня крыша и шуршит шифером, а в личности случаются кризисы самоидентификации, но я не кровавый маньяк. И надеюсь никогда им не стану. Так что пусть осознают положение, в котором оказались, потеряв всех своих магов и оставшись один на один с тем, кто их прирезал. Можно даже немножко им на мозги подавить, мысленно хмыкнул я, а потом задрал голову к верху, отойдя за дерево и издал волчий вой во всю мощь лёгких.

— Они все мертвы! — раздался с той стороны топи чей-то голос. В отличии от дохлого командира с ветродуем он не шептал. А вот за второго земельника начал волноваться… Но сразу успокоился. Его Кив ощущалась, жив курилка. Будет кому вопросы задавать.

— Быть не может! — истерично кто-то прокричал под аккомпанемент двух стонущих часовых, придававших атмосфере дополнительную тяжесть и нервозность.

Кажется у бандюганов наступила стадия отрицания. Дальше там по Кюблер-Россу гнев, торг, депрессия и принятие? Хм, может самого гневливого всё таки грохнуть, когда нарисуется, чтоб у остальных всё быстрее прошло? Зачем людям душевные муки растягивать?

— Это был демон! — заорал единственный уцелевший часовой — Я видел!

Он-то видел, а я почесал репу в кустах. Что-то не припомню я стадии «вера в чертовщину». Может это у него торг такой, типа мы сейчас раскаемся во всех грехах, помолимся богам и нас не будут трогать? Для средневековых обывателей вполне себе план, надёжный прям как швейцарские часы. Тех, которые точное время два раза в сутки показывают.

Глава 16

Я сидел на облучке телеги и рассматривал нож земельника, стоявшего на четвёртой ступени Лестницы. Оружие было занимательным, с узким, немного изогнутым хищным лезвием, напоминающим вакадзаси или танто, небольшой круглой гардой и рукоятью, обмотанной шнуром. Хорошая вещь, качественная, в моей детской руке коротким мечом выглядит. А главное сделанна из Кив-проводящего металла, имеющего странный синеватый отлив. Стоить этот ножик по рассказам должен больше, чем Речнолеска со всеми жителями и их скарбом.

Со слов местных материал, пошедший на нож находится в большом дефиците, как собственно и те, кто может с ним работать. Тут первое тянет за собой