Покушение на шедевр - Дэвид Дикинсон

— А во-вторых? — спросил Пауэрскорт, думая о том, не место ли Джонстона собирался занять Монтегю. Может быть, этот Джонстон рисковал потерять так много, что решился на убийство?

— Во-вторых, вот что. Когда я был у Декурси и Пайпера, у меня сложилось впечатление, что Джонстон отлично их знает, как будто постоянно с ними работает. Пайпер спросил, не кажется ли ему, что картина написана кем-то из учеников Леонардо. Тогда за нее можно было бы назначить неплохую цену. Конечно, не такую, как за самого Леонардо, но тем не менее.

Долгие часы бдения и сна на Олд-Бонд-стрит явно помогли Джонни Фицджеральду как следует освоиться в этом странном новом мире.

— Тут они ушли в другой конец комнаты, Фрэнсис, словно не хотели, чтобы их подслушали, поэтому я не все понял из их разговора. Было много слов о процентах, о стандартных условиях. Пайпер с большим азартом толковал что-то насчет американца по фамилии Блэк, который скоро приезжает в Лондон. По-моему, он решил, что мою картину можно продать ему за немалые деньги, — если не ошибаюсь, речь шла о тысячах фунтов.

Джонни Фицджеральд уставился в бокал.

— И еще одно, Фрэнсис, хоть я и не уверен, что это так уж важно. Когда я в последний раз был у Декурси и Пайпера, туда внесли какой-то огромный короб. Там могли бы поместиться три или четыре больших картины. И на нем стоял обратный адрес — то ли Кальви, то ли Гальви, что-то в этом духе.

Раздался стук в дверь, и лакей вручил Пауэрскорту письмо от старшего инспектора Уилсона. В нем содержались важные новости. Мало того что миссис Розалинду Бакли действительно видели в Оксфорде незадолго до убийства Томаса Дженкинса, — там видели и ее пропавшего мужа Хораса Алоизиуса Бакли, причем непосредственно в день убийства.

— Что ты об этом думаешь, Джонни? — спросил Пауэрскорт, протягивая письмо другу.

— На первый взгляд все яснее ясного, — ответил Джонни. — Конечно, это впечатление может оказаться обманчивым. Но если бы ты был азартным игроком, Фрэнсис, ты и сам наверняка сказал бы, что наш Хорас Алоизиус — первый фаворит на скачках в честь усопших Монтегю и Дженкинса. Почти невозможно поставить на него и не выиграть. Да ты посуди сам! Он обнаруживает, что Монтегю балуется с его женой. Каюк Монтегю. Потом — например, воспользовавшись услугами частных детективов — он узнает, что она крутит еще и с этим самым Дженкинсом. Каюк Дженкинсу! Пожалуй, я поставил бы на Хораса Алоизиуса в соотношении три к одному. А ты что скажешь, Фрэнсис?

Пауэрскорт уставился в пол.

— Я не рискнул бы держать пари, Джонни, по каким угодно ставкам. Слишком уж все очевидно. Слишком правдоподобно. Пока мне сдается, что Хорас Алоизиус ровно ни в чем не виноват. Возможно, он неуравновешен. Измучен тяжелой работой. Способен на опрометчивые поступки. Но убивать? Сомнительно. Очень сомнительно…

На верхней террасе заброшенного парка Орландо Блейна стояли две лисицы. Они замерли и долго не шевелились, так что Орландо чуть было не решил, что это статуи. Потом, очень медленно и с полным презрением ко всему окружающему, они потрусили к дому и остановились под самыми окнами Большой галереи. Может, крысы отправили им депешу, подумал Орландо. Тайное послание на зверином языке, переданное под землей прямо в лисью нору. Валяйте сюда! Здесь никого нет! Поживы хватит на всех!

Орландо посмотрел на мольберт. Там дожидался прикосновения его кисти большой пустой холст. В пятницу Орландо тщательно загрунтовал его. Голова у художника еще трещала после бурно проведенного уик-энда: в воскресенье, в три часа утра, его отнесли в постель мертвецки пьяным. Проснувшись, он первым делом испугался, что прокутил все деньги. Но потом тихонько застонал, вспомнив, что проиграл своим тюремщикам в карты всего лишь содержимое трех спичечных коробков.

Его ждал сэр Джошуа Рейнолдс. Ждала его и жена американского миллионера Льюиса Блэка, красавица в шляпке с перьями. Орландо попробовал сделать в блокноте эскиз этой шляпки и заметил, что рука у него слегка дрожит. Черт возьми, выругался он про себя. Если эта дрожь не пройдет, много я сегодня не наработаю. Он взглянул на цитату, висящую на стене рядом с пустым холстом. Это было высказывание великого итальянского историка Вазари о его друге Микеланджело:

«Он также копировал рисунки старых мастеров с такой точностью, что его копии нельзя было отличить от оригиналов, поскольку он окуривал бумагу дымом для придания ей оттенка, свидетельствующего о возрасте. Ему часто удавалось оставлять себе оригиналы и возвращать вместо них копии».

Орландо улыбнулся. Затем трижды быстро прошелся по Большой галерее туда и обратно. Проверил руку — дрожь была еле заметна. Тогда он снова взялся за блокнот, и на его странице стали медленно появляться очертания изысканной шляпки, состоящей почти целиком из перьев.

Контора «Бакли, Бригсток и Брайтуэлл» занимала первый и второй этажи старинного дома, находящегося в двух шагах от Стрэнда. Вот что значит законопослушная страна, подумал Пауэрскорт, наблюдая, как мимо, нагруженные кипами папок и бумаг, снуют озабоченные клерки — среди них были старые и молодые, бородатые и чисто выбритые, стройные и сутулые… Сколько под этой крышей пересекается человеческих судеб, продолжал размышлять он: кто-то составляет завещание или брачный контракт, отцы пытаются лишить наследства непослушных сыновей, рождаются на свет новые деловые союзы, уходят на покой фирмы, отжившие свой век, — и все это увязано в кипы бечевкой юриста.

Он спросил, где можно найти старшего из компаньонов. Беспокойный молодой человек — наверное, только что из университета — провел его в кабинет к мистеру Джорджу Бригстоку. Мистер Бригсток выглядел именно так, как, по мнению Пауэрскорта, и должен выглядеть семейный адвокат. Это был мужчина лет пятидесяти в старомодном костюме, с залысинами в седеющих волосах.

— Доброе утро, лорд Пауэрскорт. Чем мы можем быть вам полезны? — спросил Бригсток.

Видимо, он решил, что Пауэрскорт хочет составить завещание. Большое имение, куча наследников — все это обеспечило бы его юристов работой года на полтора.

— Простите, — с улыбкой сказал Пауэрскорт, — но я не нуждаюсь в юридических услугах. Я пришел, чтобы поговорить о вашем старшем партнере, мистере Хорасе Алоизиусе Бакли. Я занимаюсь расследованием преступлений, мистер Бригсток, и… — Пауэрскорт сделал паузу, чтобы дать собеседнику осмыслить сказанное, — и теперь в моем ведении находятся два дела об убийствах. У меня есть причины полагать, что мистер Бакли мог бы оказать мне помощь.

При упоминании об убийствах мистер Джордж Бригсток даже не вздрогнул.

— В данный момент мистера Бакли нет в городе, — сказал он. — Я уверен, что он скоро вернется.

— Но в этом-то и состоит трудность, мистер Бригсток. — Пауэрскорт подался вперед. — Вы говорите, что уверены в его скором возвращении. Но когда именно он появится, вы не знаете, правда? Возможно, он войдет в эту комнату буквально через минуту, а может быть, не войдет и через три месяца. Разве не так?

Бригсток не ответил.