Королева и изгнанник - Светлана Геннадьевна Ермакова

– Тогда это никак не противоречит моим выводам о настоящих замыслах Зигфрида.

– Отнюдь. Это письмо явно написано впервые, и из него совершенно не явствует, что Зигфрид давал этим людям хоть какие-то обещания, во всяком случае, в своей новой жизни. Сам он никаких попыток связаться с уголовными элементами из своей прошлой жизни не предпринимал, и все его публичные заявления были недвусмысленным посылом другим людям не делать попыток к этому. В тюрьме же, полагаю, у заключённых не было достаточной информации обо всём этом, вот они и надеются.

– И что вы думаете делать с этими надеждами?

– Посоветуюсь с Его Величеством. А теперь начнём наши занятия?

– А ведь ты знаешь этих двоих, – сказал Лерой, когда выслушал жену и прочитал письма, – Раадека и Гецова.

– Я? – удивилась Лора, – Я видела только самого Зигфрида и до этого ещё... Неужели это Шакал и Мутный?

– Они самые. Их разыскивали органы правопорядка ещё до нападения на тебя. Приговорили их к почти пожизненному сроку заключения. И уже после этого приговора выяснилось, что они виновны и в других преступлениях, в частности, это они по своей инициативе убили представителя научного сообщества, который вёз тебе денежную премию, господина Шумова. Приговор им тогда не стали пересматривать, потому что наказание и так было практически максимальным.

– А теперь они ищут возможности вывернуться и совсем уйти от наказания, – констатировала Лора, – пишут, мол, хотят получить то же, что и господин Зигфрид, чтобы иметь такой же шанс начать новую жизнь на свободе, и уповают на справедливость.

– Эти уроды смеют тревожить жителей нашего королевства, – гневно сказал Лерой, – а если они обдурили одного охранника, не поручусь что в конце концов они не смогут как-то сбежать из тюрьмы. Ещё и сюда заявятся...

– Но что нам делать, чтобы этого не случилось? – растерянно спросила Лора. Представить себе то, о чём сказал её муж, было жутко.

– Я, – король вытянулся во весь рост, – дам им то, чего они так просят.

Лерой вынес из дома артефакт связи и поприветствовал короля Синистры.

– Сусанночка, ну давай, съешь ещё кусочек.

– Ахига, в меня уже не лезет!

– А бутерброд с сыром будешь?

– Давай.

– А вот нету. Получишь, когда съешь всю печень с тарелки.

– Не буду! Ты уйдёшь и я сама себе возьму. Найду сыр по запаху.

– Сусанна, ну что за детские капризы? – вздохнул Вэй.

– Ахига, я устала, – искренне вздохнула в ответ Сусанна, – мы тут уже почти три месяца, я этой печенью уже пропиталась, скоро сама как слизень буду, а всё без толку. Как не видела ничего, так и не вижу. Домой хочется, к цветочкам, к Патрикию, к племяшке – дочке твоей...

– Но мы изначально и рассчитывали на несколько месяцев. Зигфрид же говорил, что он примерно через полгода начал молодым себя чувствовать.

– Так у него целый организм регенерировал, а мне только немного клеточек в мозгу надо поправить.

– Ну вот будешь сейчас кушать этот кусочек, и скажи ему, что именно в тебе нужно поправить, а то он же сам не понимает.

– Ладно, – хихикнула блондинка, – запихнула в рот печень и проговорила: – Мне наво мофг ифпвавить, фтобы видеть опять.

Конечно, сразу после этого она не прозрела. Но вот когда перед отходом ко сну она снимала с плиты горячий чайник, ей почудилось, словно вдалеке она увидела несколько тускло-красных огоньков. Они были на том месте, где теплились камни. Боясь, что ей это только кажется, Сусанна ничего не сказала жениху и брату.

ГЛАВА 23

Ждать известий от господина Зигфрида Раадек и Гецов начали уже на следующий день после отправления письма. Конечно, они понимали, что ещё рано, и письмо, скорее всего, вряд ли далеко уехало от Ла Сабанеты, но проснувшаяся надежда на то, что им удастся выбраться из тюрьмы, отключала разум в этой части. Мутного забавлял вид охранника Зденека, который ходил с таким победным видом, словно уже получил богатство и имеет только одну проблему в жизни – необходимость решать, как потратить это самое богатство.

К исходу первой недели ожидания нервы сообщников начали пошаливать. Мутный и Шакал начали ругаться между собой и с окружающими, Зденек тоже перестал просто разговаривать и принимался орать на малейший непорядок среди заключённых. Правда, орать ему довелось недолго – вызов к начальнику тюрьмы последовал на десятый день ожидания. Начальник смотрел на Зденека с любопытством – это был едва ли не первый случай, когда охранника этой тюрьмы увольняли за служебные нарушения. Обычно все нарушения охранников обходились вообще без взысканий – дефицит работников играл в этом главную роль. Но тут персонально по Ласло Зденеку приказ пришёл "сверху".

– Как же ты так умудрился-то а? – спрашивал Зденека начальник, – говорят, сам король Синистры велел гнать тебя со службы.

– Побоялись, что мне достанутся все драгоценности из тайника, – убеждённо ответил тот.

Начальнику, конечно, было любопытно узнать, что там за драгоценности и что за тайник, но чутьё опытного служаки ему подсказало, что если влезть в эту историю, можно будет вскоре последовать за Зденеком.

Приказ перевезти заключённых Раадека и Гецова в Королевство долины Гофер для пересмотра их дела пришёл через несколько дней. За ними прислали два служебных мириапода с камерами на спинах. Подельники были рады – им казалось, что всё у них идёт по плану: господину Зигфриду, конечно, легче действовать через своего приятеля короля Обена, чем освобождать их прямо отсюда.

Этапировали заключённых к месту нового суда много дней – через всю Синистру, от одного участка правопорядка до другого, и в каждом участке их конвоировали в камеры, где они могли немного отдохнуть, поесть и помыться. Но те не унывали – ведь этот путь был обратным тому, который они уже проходили и который тогда вёл от воли к Ла Сабанете.В Ромуле их разместили в местной тюрьме и они могли пообщаться с другими заключёнными. Там сидели люди, осужденные к небольшим срокам заключения за преступления небольшой тяжести, и Мутный с Шакалом задирали перед ними носы – их, таких опасных преступников, должны все уважать и бояться. А главное, они, в отличие от этой шелупони, вот-вот будут свободны. Их узнали – тут сидели и