Блокпост - Владимир Колычев

– За это ответит полковник Брыль.

– Полковник Брыль ничего из себя не представляет. Самовлюбленная пустышка. Но командует целой бригадой. Почему? Потому что у него высокие покровители. Он выкрутится, а я – нет. Потому что я – страшная правда, а он – красивая и хитрая ложь. Мне дадут срок, а его назначат командовать корпусом…

– Ну, насчет корпуса не знаю, но судить его не будут, – согласился Корзун. – Покровители у него действительно высокие. И они о нем, сам понимаешь, беспокоятся…

– Вот и хорошо, что беспокоятся. Значит, пока Брыль с нами, мы в безопасности…

– Значит, он все-таки заложник.

– Да. Но мы не террористы. И требование у нас только одно – дать нам возможность выполнять его приказ… Мы – форпост на вражеской территории. И, как видишь, сдерживаем натиск зосов, – не без пафоса произнес я и движением руки показал на кучу трупов, которые под моим чутким пуководством собрал Брыль.

– И все? Больше вам ничего не нужно?

– Ну, нам нужна провизия. И мазут для котельной. Еще боеприпасы, по мере надобности… Электричеством мы себя обеспечили, тепло и вода есть, охрана и оборона – все, как положено. В общем, жить можно…

– Да, дела, – в раздумье покачал головой Корзун. – Даже не знаю, что сказать…

– Не надо ничего говорить. Все равно уже ничего не изменишь. Мы для себя все уже решили. Мы остаемся здесь, и полковник Брыль будет с нами. Обижать мы его не будем, морить голодом тоже. Но если вы попытаетесь нас атаковать… В общем, живым мы его вам не отдадим…

– А если мы решим вопрос? Если вам вернут ваш законный статус? Проведем служебное расследование, инцидент спишем на неразбериху. Какая война обходится без недоразумений?.. Вспомни, как нас в двадцать первом году свои же обстреляли. Не разобрались, поспешили, в итоге три трупа… И ничего, никого не посадили…

Я, конечно же, помнил этот инцидент в зоне заражения. Одна группа ведет бой с мародерами, другая спешит ей на помощь, но ее принимают за вражескую… Действительно, дело до трибунала не дошло, но ведь и от следствия тогда никто не скрывался, и заложников не брали.

– Не надо служебного расследования, – покачал я головой. – Пусть будет следствие, пусть вынесут постановление, что состава преступления в наших действиях нет. Это должно быть официальное постановление, подкрепленное решением суда… Тогда мы выдадим вам полковника… И против нас заведут новое уголовное дело, – немного подумав, угрюмо добавил я. – Похищение человека – статья серьезная…

– Брыль скажет, что он был с вами добровольно.

– Скажет, – кивнул я. – Пока он здесь, он все, что угодно, скажет. А без нас он такого нагородит…

«Увы, но мы действительно захватили полковника силой. И если он расскажет, как мы подожгли его БТР и убили следовавших с ним людей…»

– Это замкнутый круг, Семен, – покачал я головой. – Боюсь, что выхода у нас нет. Полковник Брыль остается с нами… Он уверял нас, что здесь безопасно. Теперь пусть убедится в том, что это не так. Пусть служит вместе с нами. Тем более с людьми у нас напряженка…

– Ты изменился, Джером. Раньше ты не был таким авантюристом.

– Первый закон философии: бытие определяет сознание. А мое бытие у меня на лице нарисовано. Мне с таким лицом среди нормальных людей не жить. Нормальные люди избавятся от меня при первой возможности. От меня, от моих людей…

– Это неправда, я был бы рад, если бы ты вернулся ко мне в батальон.

– Но я не вернулся, Семен. Меня направили сюда, на этот пост, вместе с другими такими же несчастными. Из нас сделали изгоев… А ты говоришь, я стал авантюристом. Да, может быть. Потому что мне уже нечего терять… Смерти я не боюсь. Потому что сам страшнее смерти… Ты бы знал, как Брыль меня боится… – с горькой насмешкой сказал я. – Но если серьезно, то я боюсь потерять этот пост. Может, меня и вычеркнули из списка людей, но я человек, и мне нужна связь с Большой землей. Пусть там меня считают преступником, но я должен служить людям. И это не громкие слова. Это моя посильная помощь в сдерживании Аномалья. Вчера ночью мы отбили одну атаку, сегодня будет другая. Мы – заноза в теле Зоны, и она постарается ее выдернуть. И Аномалье против нас, и вы… Это страшно. Но мы отсюда не уйдем. И будем держаться.

– Это смелое решение, – кивнул Семен. – И я уверен, там, наверху, это оценят. Вам вернут официальный статус, вы будете служить дальше… А полковника ты должен отдать.

– Нет! – отчеканил я. И немного подумав, добавил: – Пока нет.

– Ну что ж, так я и передам начальству. Капитан Нагаров упорствует, но готов… нет, продолжает выполнять боевую задачу. Я думаю, тебе пришлют провизию и все необходимое… Ты говоришь, у тебя с людьми напряженка. Сколько вас?

– Девять, вместе со мной.

– Мало. Нужно увеличить численность.

– Не нужно, – мотнул я головой. – Не нужно никого присылать.

– Почему?

– Мне засланные казачки не нужны.

Не знаю, насколько большую опасность для злоформеров представляла моя группа, но для начальства мы точно заноза. Как минимум террористы, похитившие заложника. И какую бы задачу мы ни выполняли, от нас постараются избавиться при первой возможности. Отправят к нам подкрепление, с десяток отборных спецназовцев, и этот троянский конь растопчет нас своим копытами…

– Не доверяешь? – пристально, сквозь ироничный прищур, посмотрел на меня Корзун. – И правильно делаешь… В твоем положении нельзя никому доверять… Все слишком серьезно, Джером. И ты прав, Брыль – для тебя серьезная карта. И пока он с вами, бояться тебе нечего… Разве что снайперов…

– А ты так начальству и передай. Снайперский выстрел буду расценивать как сигнал к атаке. Можете сразу начинать штурм, потому что Брыль будет уже на том свете… Я стал опасным человеком, Семен. И для себя опасен, и для других. Так что лучше со мной не шутить…

– Ты ведешь себя как зверь, загнанный в угол. Но я тебя понимаю. И, думаю, смогу довести твою позицию до начальства. Надеюсь, тебя и поймут, и оценят… А полковника убивать не надо. За него ты отвечаешь головой… Да ты и сам это понимаешь… Поеду я, пока светло.

Я очень уважал Семена, можно сказать, любил его как брата. Но теплым наше прощание можно было назвать только с большой натяжкой. Прошлое между нами осталось, но пропала искренность, этот сок, без которого дружба усыхает, словно урюк на жарком солнце…

Голубые, в желтом обрамлении огоньки были похожи на гренадеров, штурмующих высоту длинной шеренгой. Они с шумом вырывались из щелочек мазутной горелки, нагревая котел с водой. Огонь действительно шел в атаку, но не на живых людей, а на холод ветреной осенней ночи.

Я сидел в старом жестком кресле с фанерными подлокотниками, завороженно смотрел на огонь. Пока он горит, жизнь продолжается. Горячая вода растекается по трубам, как кровь по венам, нагревает батареи, дарит тепло нашим телам. И мы не должны позволить, чтобы огонь погас. Иначе нас поглотит вечная тьма и холод…