Селеста, бедная Селеста... - Александра Матвеева

Горячие твердые пальцы коснулись моей шеи, потом Лешка сделал невозможное. Провел указательным пальцем вдоль низкого выреза блузки. Невольный глухой стон вырвался из моей груди. Лешкин стон отозвался эхом, Лешкина рука поехала вниз, заваливая меня на спину, одновременно его лицо уткнулось мне в грудь.

Все ясно, никакого года у меня нет. Лешка делал то, что должен был сделать давным-давно, чего я со сладким страхом и замиранием сердца ждала от него последние годы и чего сейчас не могла допустить ни в коем случае.

Я дернулась, выказывая несогласие, и он сразу отпустил меня. Лешка тяжело дышал, лицо раскраснелось и покрылось испариной, глаза лихорадочно блестели, но он не сделал попытки удержать меня, не пытался давить на меня, изображая обиду и разочарование. Если он и был разочарован, то ничем этого не показал.

— Черт! Я чего, слишком увлекся, да? Ты считаешь, сейчас не время? Аль, ты ведь знаешь, я хотел все после свадьбы. Но еще год мне не дождаться. Ты же всегда говорила, тебе все равно, женаты мы или нет.

Я поняла, что это он таким образом оправдывается. Ну что за дурачок! Если бы он предпринял что-либо подобное еще десять дней назад, я бы не подумала останавливать его. И переговоры бы ни о чем вести не стала. Просто позволила бы ему делать со мной все, что захочет. И была бы счастлива.

Больше всего меня расстроила мысль, что я не узнаю Лешку в близости. Какой он, когда между ним и женщиной не существует преград? И что бы он сделал, что сказал потом, после близости? А наутро? Каким бы оно могло быть, наше первое утро?

Я пожалела, что не курю. И Лешка не курит. А то можно было бы попросить у него сигарету. И мама не курит. А то можно было бы утащить сигарету у нее. Странно, что мама не курит. Практически все ее подружки-ровесницы курят. И наши дамы с кафедры тоже.

Дурацкие мысли помогали собраться с силами. Лешке надоело мое молчание, и он подергал меня за руку:

— Может, скажешь, что случилось? Ты чего, испугалась, что ли?

— Нет.

— Тогда чего? Хочешь, как договорились, после свадьбы?

Я молчала, и он успокоился, решив, что догадался, и соглашаясь с моим решением. Снова обнял и взял за руку.

— Ты права. Это нехорошо было бы сегодня, просто я что-то устал, тормоза ослабли. Я, Аль, понимаю, что выгляжу не лучшим образом. Вроде как хотел воспользоваться моментом, чтоб ты меня пожалела. Я не думал об этом, когда ехал к тебе. Я вообще ни о чем не думал. Мне тебя увидеть было нужно. Если бы я тебя сегодня не увидел, я бы умер. Я в этом кошмаре, все время считал: еще девяносто часов, и я ее увижу, еще семьдесят два, еще десять. Я и сам хочу подождать до свадьбы.

Горячие губы прижались к моему виску, я закрыла глаза, чтобы не видеть Лешку, чтобы не дать пролиться слезам, скопившимся во мне. Горячие губы скользнули по щеке, ухо опалило дыхание и шепот:

— Только теперь я не уверен, что получится. А ты, Аленька?

— Леш, не сердись на меня. Мне надо тебе сказать. Я не могу выйти за тебя замуж. — Мой голос прервался, а из-под закрытых век потекли слезы.

Лешка резко дернул меня, поворачивая к себе лицом. Я боролась со слезами и упорно не отводила взгляд от надписи на футболке. Лешка переполошился, попытался заглянуть мне в глаза:

— Почему? Ты что, с ума сошла? Из-за сегодняшнего?

— Нет.

— Тогда что? Из-за разговора с отцом? Он тебе тогда сказал что-то, да? Сказал, что против?

— Нет…

— Тогда что? — Лешка кричал и тряс меня изо всех сил. Моя голова болталась, как у тряпичной куклы, но я упорно отводила взгляд. Лешка бросил меня, и я обмякла, ссутулившись и сжав ладони коленями. Лешка вскочил и забегал по комнате. Я смотрела вниз и видела перемещения больших серых кроссовок. Кроссовки остановились напротив моих тапочек.

— Поняла, что не любишь меня? — Лешкин голос прозвучал так, что я невольно подняла голову и высоко над собой увидела его лицо. Лучше бы мне не видеть. Не скоро я забуду выражение отчаяния, непонимания, гнева, исказившее милое лицо моего… О Боже! Моего кого? Помоги мне, Господи, дай сил вынести это!

Лешка опустился на корточки, освободил мои покорные руки, сжал в своих, заговорил, не отпуская моего взгляда:

— Но ведь этого не может быть. Ты любила меня, я знаю, уверен. Разлюбила? Не видела неделю и разлюбила.

— Нет. Леша, перестань, не мучай меня.

— Я тебя мучаю? Объясни, что произошло?

Я молчала и опять не смотрела на него. Не было у меня сил смотреть на него. И когда услышала дикое предположение, тоже не посмотрела. Не было у меня сил. Не было.

— Ты встретила другого?

— Нет, нет, Леша.

Меня недостало даже на то, чтоб покачать головой. Лешка снова завелся, вскочил, пробежал пару раз по комнате.

— Но ведь есть же причина, почему ты гонишь меня?

— Я не гоню, Лешенька, милый. Я всегда буду рядом. Столько, сколько ты сам захочешь. Просто я не буду твоей женой.

— Бред какой-то. Ты с ума сошла?

— Нет. Леша, давай поговорим потом. Я просто больше не могу.

В это время раздался телефонный звонок. Я облегченно поднялась и направилась в прихожую к телефону. Лешка остался в комнате, и, уходя, я спиной чувствовала, насколько он зол.

Звонила мама.

— Аленька, я останусь ночевать у дяди Сережи. Надо посуду помыть, все убрать. К тому же бабушка неважно себя чувствует и не поедет домой. К тебе Катя и Дима придут ночевать. Ты Диме постели у меня, а Катя с тобой ляжет. Хорошо?

— Хорошо.

Я положила трубку, жалея, что мама так мало со мной поговорила. Мелькнула мысль, что надо бы ей предложить свою помощь. Но с другой стороны, это не мое дело, там Катька и тетя Зина и еще какая-то родня. По-хорошему, там и маме делать нечего. Помянула и шла бы домой. Ну если такая добрая, помогла бы убрать после поминок и шла бы домой. А вместо этого Катька, да еще Дима. Вот уж кто мне сейчас меньше всего нужен. Мне бы сейчас забиться в норку и повыть всласть.

Эти мысли несколько расслабили меня, и к Лешке я вернулась уже не такая беспомощная. Хотя, конечно, до боевого задора было ой как далеко. Но он и не понадобился. Вообще ничего не понадобилось.

Лешку я обнаружила на своем рабочем месте. Включив компьютер, он ожесточенно тыкал пальцами в клавиатуру. Я заглянула через плечо. Курочит мою программу. Ну и хрен с ней. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы дало мне время на передышку.

Я уселась на уголок кушетки и уставилась в окно. Смотреть за окном было не на что. С того места, где я сидела, даже соседних крыш не видно. Голова звенела, словно пустой котел, и под ложечкой сосало.

Передышка скоро кончилась, Лешка встал, коротко на меня глянул и направился к выходу. Я поплелась следом.