Босс моего мужа - Наталья Ручей

Через полчаса я уже подъезжаю к главному офису. Бросаю взгляд на здание и тщетно пытаюсь унять волнение.

Чего я боюсь? Черта уже пройдена. А я не могу успокоиться. Заметив взгляд таксиста, который ожидает, когда я покину салон, достаю деньги, прибавив щедрые чаевые.

– Еще несколько минут, – прошу его, улыбнувшись. – Мне нужно настроиться.

– Да не переживайте так, девушка, – усмехается он, принимая оплату. – Примут вас на работу. Тут стоит принять, только чтобы смотреть на вас целый день. А за эти деньги, что вы заплатили, можете еще хоть час просидеть, я не против.

Когда до начала моего рабочего дня остается пять минут, я выхожу из машины. Не думая ни о чем, стараясь не думать, показав карточку, миную охранника, захожу в лифт вместе с другими сотрудниками. Правда, на последний этаж поднимаюсь в одиночестве.

Здороваюсь с секретаршей, которая отвечает не особо охотно, даже не зная, что тем самым помогает мне задушить сгусток эмоций, который вновь просыпается, стоит увидеть дверь генерального.

Постучав, захожу в кабинет.

– Доброе утро, – произношу вежливо, отстраненно, так, как принято здороваться с руководством.

Тимур отрывает взгляд от своего ноутбука. Смотрит на часы и вновь на меня. Что не так? Я успела. Даже пришла раньше на пару минут!

– Уверена, что не ошиблась адресом? Церковь через два квартала отсюда, а монастырь через три. Если не ошиблась, у тебя три минуты, чтобы привести в порядок свой внешний вид.

– Или что?

Он молчит, лишь бросает еще один взгляд на часы.

Да, он прав, согласно нашей сделке «или» не существует.

Подойдя к своему столу, открываю сумочку, достаю помаду и пудреницу и подкрашиваю губы. Слегка припудриваю лицо. Все возвращаю в сумочку и оборачиваюсь к своему боссу.

– Две минуты ты потратила на бестолковые действия, – взглянув на меня, выносит он приговор. – Осталась минута.

Медлю, потом достаю из сумочки тушь для ресниц, но слышу тяжелый вздох.

– Если идеи получше нет, подойди ко мне – я тебе подскажу.

Отличная иллюзия выбора, тем более когда он добавляет еще суше, чем раньше:

– Тридцать секунд, Аня.

Бросив тушь в сумочку, позволяю себе лишь секунду на то, чтобы сделать вдох. И приближаюсь.

– Это мой стол. Если ты его обойдешь, увидишь черное кресло – в нем обычно я и сижу.

Обогнув стол, останавливаюсь напротив массивного кресла. Он хочет этого? Почувствовать себя полным хозяином положения? Так незачем утруждаться, я прекрасно помню о наших ролях.

Сжав губы, я, конечно, не произношу этого. Просто смотрю на него, стараясь не выдать эмоций.

Он говорил, что у меня тридцать секунд, а сам тратит время на то, чтобы вновь меня осмотреть. Как будто теперь, когда я в шаге от него, он видит что-то другое.

– Обувь на низком ходу выбрала удачно: сегодня нам придется довольно много передвигаться. – Его взгляд поднимается выше. – Длинная юбка… Я полагал, что хотя бы в одежде у тебя со вкусом получше, хотя…

Склонив задумчиво голову, он протягивает руку и начинает собирать пальцами длинную ткань. До тех пор, пока не оголяет мое бедро. Под мое сбившееся дыхание прикасается пальцами к моему телу, скользит вверх, наблюдая за моей реакцией.

Прикусываю губу и молчу. Опускаю глаза. Даже вот так… на рабочем столе…

Его пальцы останавливаются возле кромки чулок, а потом неожиданно отпускают – и ткань, и меня.

– В доме не нашлось теплых колготок?

– Все сносила лютой зимой. Но обязательно куплю новые, раз босс недоволен.

На его губах мелькает улыбка.

– Не вводи себя в напрасные траты. Тем более что аванс ты пока не получила.

– Ты собираешься платить мне зарплату?

– Почему нет? Ты же собираешься здесь работать.

– Да, но… – Смотрю на него в замешательстве. – Но ты ведь и так… И потом, какой из меня специалист? Это же просто смешно! Это ведь просто прикрытие! Это знаем и ты, и я, и…

Он так резко поднимается, что я замолкаю.

Проводит костяшками пальцев по моей щеке и советует:

– Попробуй себя удивить.

После чего его пальцы опускаются вниз и уверенно принимаются расстегивать пуговицы на моей блузе.

Он действует уверенно, не оставляя сомнений в том, что сотни, тысячи раз уже это делал.

Одна пуговица сдается легко, за ней и вторая.

А третья, видимо, проявляет своеволие, потому что его пальцы на ней застывают на какое-то время.

Он не только близко, а нависает надо мной. Давит – аурой, взглядом, нотами холодного одеколона. Пространство начинает сужаться, как будто кто-то сдвинул массивные стены его кабинета.

Дышать становится тяжело, несмотря на то, что третья пуговица поддается, и ткань блузы слегка раздвигается. Ей в этом помогают пальцы Тимура. Я чувствую их на своей шее – там, где бешено бьется пульс.

В ушах начинает шуметь, когда подушечка большого пальца принимается поглаживать мою кожу. Нежно. Так нежно, что от этой нежности хочется закричать.

Сжав губы, я смотрю на ворот его белоснежной рубашки, и мой взгляд невольно цепляется за цепочку. Похоже, та же самая, что и тогда.

Пальцы Тимура опускаются вниз и прикасаются к цепочке, которая висит у меня. Приподнимают ее, крутят из стороны в сторону, показывая хозяину, а костяшки пальцев задевают кожу и нагревают ее до какой-то невероятной температуры, когда сознание почти отключается.

И, как в замедленной съемке и будто со стороны, я вижу, как мои пальцы делают то же самое – прикасаются к цепочке Тимура и поднимают ее, пока не вытягивают кулон, на котором нарисован какой-то знак и два скрещенных закрытых замка.

– Это что-то значит?

Едва вопрос срывается с моих губ, температура накаляется до запредельной, а потом резко падает до нуля.

– Значило, – Тимур отпускает мою цепочку, – когда-то давно.

– А теперь?

Дымчатые глаза чуть прищуриваются, губы слегка раздвигаются, ломая жесткую линию.

– Теперь это скорее тренировка для памяти.

Новый вопрос остается при мне, когда его ладонь взмывает вверх и прикасается к пучку, который сжимает волосы. Склонив голову, Тимур задумчиво прищуривается, а потом опускает ладонь.

– Пожалуй, пока лучше оставить так.

– То есть моя прическа подходит для работы в твоем офисе? – любопытствую я. – Ну хоть что-то понравилось!

– Видно, что ты очень старалась, – спокойно парирует он. – Возможно, когда ты захочешь мне угодить в следующий раз, у тебя получится лучше.