Спецназовец. Сошествие в ад - Андрей Воронин

Якушев ловил их на живца, показывая деньги и отчетливо выражая свое желание приобрести чего-нибудь «классного». Разговор складывался достаточно просто. В ближайшем закоулке дилеры становились тихими, как овечки, и искренними, как твои лучшие друзья, когда в их пузо утыкался холодный ствол пистолета, которому было абсолютно все равно, в кого стрелять. Правда, показания дилеров противоречили друг другу, начиная с того момента, когда они в последний раз видели Малхаза, и заканчивая тем, у кого он покупает наркоту. Задача осложнялась тем, что у Малхаза, как понял Якушев, было несколько дилеров.

Когда от сигареты остался короткий окурок, Якушев равнодушно бросил его под ноги и притоптал ногой. Снова подняв глаза и продолжив следить за входящими в клуб и выходящими из клуба, он заметил паренька в пестрой кепке и желтой байке. Якушеву он показался знакомым, и, напрягши память, он вспомнил, что видел его пару ночей назад в другом ночном клубе, но не успел перехватить, потому что дилер сел в машину и с кем-то уехал.

Дождавшись, когда паренек в желтой байке отойдет от охранников, Якушев вынырнул к нему из темного закоулка.

– Есть чего? – спросил он и шумно втянул ноздрями воздух, совсем как заправский кокаинщик.

Дилер бросил на него изучающий взгляд.

– Да есть у меня деньги, – и Якушев, не мешкая, показал пачку, где настоящими банкнотами были только верхняя и нижняя, а все остальное – бумага.

– Отойдем, – предложил паренек.

За углом без всяких вступлений Якушев вставил ему ствол в рот.

– Ну что ж, наркобарон, говори. Соврешь – твои мозги окажутся вон на этой стенке.

Судорожно сглатывая, паренек кивнул. Якушев не спешил доставать пистолетное дуло из его рта.

– Малхаза Гогнадзе знаешь?

Паренек боязливо кивнул.

– Оценка пять. Где он сейчас?

На это дилер помотал головой.

– Повторяю свой вопрос в последний раз.

Но дилер и вправду ничего не знал. Гогнадзе показывался больше месяца назад, а потом куда-то исчез.

– Дай мне его номер! – потребовал Якушев.

К расстройству Юрия, телефонного номера Малхаза у дилера не оказалось. Тот сообщил, что Малхаз находит его сам, когда ему нужна доза. Якушев не видел дальнейшего смысла прессовать дилера.

– Свободен, – сказал Якушев, убирая ствол. – Для твоей же безопасности советую тебе как можно скорее уехать из Тбилиси. На днях спецслужбы устроят ту еще веселуху дилерам. Считай, что тебе повезло.

Долго уговаривать не пришлось. Поняв, что он свободен, дилер рванул с места, словно за ним мчался разъяренный бык, и скрылся в темных улочках ночного Тбилиси.

Якушев неплохо изучил психологию и частенько выдумывал разнообразные легенды, чтобы повернуть ситуацию в свою пользу. Он не сомневался в том, что этот шкет этой же ночью соберет все свои манатки и удерет из города. Чем меньше огласки, тем лучше, рассудил Якушев, окружным путем возвращаясь домой.

«Этот Малхаз не такой уж дурачок, как я думал, – размышлял по дороге Якушев. – Номер телефона не оставлял, адрес тоже. За дозой приходит сам. Небось чтобы его предки не просекли, что их золотце поддерживает свою жизнедеятельность с помощью кокаина».

Юрий понимал, что его план провалился, но, с другой стороны, он сделал все, что мог, и жизнь – это не кино, где один супергерой вмиг находит то, что ищет, а затем парочкой ударов расшвыривает в разные стороны толпы злодеев. Не будет же он дежурить возле ночных клубов каждую ночь. Еще не хватало проблем с местными криминальными группировками, которые сотрудничают с дилерами и ох как не любят залетных птиц вроде Якушева, которые ведут себя слишком дерзко и не по понятиям.

«Я как в жерле вулкана, – подумал Якушев, полной грудью вдыхая прохладный воздух, от которого с непривычки болела голова. – Приехал, что называется, отсидеться в Тбилиси и тут же попал в новый замес, еще похлеще первого. Теперь меня и здесь ищут, да еще нарисовались на жизненной карте какие-то офшоры и пропавшие школьники. Детектив, да и только! Видно, судьба у меня такая, что, где ни окажусь, тут же находятся те, кто остро нуждается в помощи, потому что всем остальным на них наплевать».

Домой идти не хотелось. Ночь была звездной и тихой. Поплутав по тбилисским улочкам, Якушев вернулся домой под утро, прилег и проснулся, когда Сазонов начал копошиться со своими шмотками, собираясь на работу.

«Пойду погляжу, – решил Юрий, – где это Сазонов вкалывает. Так ли там все плохо, как он мне расписывает, или он просто зажрался на казенных харчах».

Поднявшись с кровати, он поотжимался на кулаках и принял холодный душ, благодаря чему быстро пришел в отличное расположение духа.

– Как ночной променад? – угрюмо спросил Алексей, бухая в свою чашку вторую ложку кофе.

Сазонов вечно не высыпался и по утрам был похож на лунатика, который делает все автоматически и ничего не запоминает.

– Сыпь весь кофе сразу, – посоветовал Якушев, который не мог удержаться, чтобы не подколоть поутру Сазонова, – тогда наверняка откинешься.

– С тобой тут откинешься, – проворчал Сазонов, убирая банку с кофе в кухонный шкафчик и закуривая первую за день сигарету.

– Никаких результатов. Этот Малхаз, как я подозреваю, залег на дно. Может, вообще коньки отбросил. Кто их знает, наркоманов этих. Сегодня живой, а завтра уже на том свете.

– Или в больничку отправили для нариков, – подсказал Сазонов.

– Один хрен, – вздохнул Якушев, пододвигая к себе тарелку с яичницей. – Пока все глухо. Что у тебя слышно?

– Что там услышишь, в этой школе? Кто кого припечатал или где вчера бухали? Там эти разговорчики всегда в ходу.

Алексей частенько делился с Якушевым своими впечатлениями от работы с местными детьми, которых в подростковом возрасте гораздо больше интересовали взрослые «вещи» вроде алкоголя, курева и постельных взаимоотношений полов, нежели банальная и скучная учеба. Юрий со стоическим спокойствием выслушивал Сазонова, изредка делясь своим мнением по поводу того, как можно разрулить ту или иную ситуацию, возникающую во время педагогического процесса…

Якушев, насвистывая себе под нос какую-то песенку, сунув руки в карманы, безмятежно брел по улице. До школы оставалось каких-то сто пятьдесят метров, когда до него донеслись звуки сухих очередей. Мозг услужливо подсказал, что, когда в Чечне он вместе с взводом попал в окружение, такие очереди были слышны со всех сторон.

Будь Якушев слегка подвыпившим, он бы не поверил своим ушам и подумал бы, что ему померещилось или у него начались слуховые галлюцинации и пора наведаться к психотерапевту, чтобы разобраться, не поехала ли у него крыша. Но, словно в опровержение его сомнений, кавалькадой пронесшихся в сознании, Якушев снова услышал сухой треск выстрелов.

Недолго думая, Юрий, согнувшись, метнулся в обход двухэтажного кирпичного здания, чтобы зайти с тыла. Оружия у него не было, но он понимал, что если будет стоять и наблюдать дальше, то, вполне вероятно, погибнут ни в чем не виноватые дети. Уже потом припрутся полицейские, «скорая», телевизионщики, и все с деловитым видом начнут обсуждать перипетии произошедшего, думая о том, как бы это высунуться на первый план.