Спецназовец. Сошествие в ад - Андрей Воронин

– Что «но»? – нахмурился Чалов, не привыкший, чтобы ему перечили или обсуждали его приказы. – Лучше проконтролируй, чтобы около моего дома не ошивалось никаких журналистов. Достали они меня сегодня!

– Будет сделано, Владимир Николаевич, – тут же отрапортовал помощник.

– И усильте охрану, – добавил Чалов, – чтобы ни одна мышь не проскочила.

«Черт знает этих афганцев, – беспокойно подумал Чалов. – Я хоть и крупная шишка по здешним масштабам, но им то что, ширнутся, порешат, что я их кинул, и поставят на мне черную метку. Как пить дать могут организовать покушение. Им это ничего не стоит. С детства привыкшие к крови. Пальнут по машине из гранатомета, и поминай как звали. Надо бы их куда-нибудь заманить да и ликвидировать, обставив в прессе все так, что они приехали сюда с крупной партией героина и не поделили что-то с местными игроками наркорынка. Менты там выступят, скажут, что была банальная разборка и так далее. Главное ведь – увести общественное мнение в правильном направлении, и тогда все будет нормально».

Все возникавшие конфликты Чалов решал одним и тем же эффективным способом. Если противоречия становились глубокими и антагонистическими и оппонент не думал идти к нему на поклон, Чалов просто-напросто выносил ему смертный приговор и всеми способами пытался сжить своего врага с этого света. «Нет человека – нет проблемы», – любил говорить он и четко придерживался этого принципа.

По его мнению, люди должны были понимать, с кем они имеют дело. Как говорится, что позволено Юпитеру, не позволено быку.

Помощник, не мешкая, тут же в машине набрал номер телефона грузинских партнеров и сообщил им о решении своего хозяина. Переговоры получились короткими. Грузины не собиралась спорить. Чалов удовлетворенно отметил про себя, что приятно иметь дело с податливыми людьми, ведь их всегда можно нагнуть и извлечь из этого выгоду. Это неплохо, когда проводишь переговоры на своей территории. Можно показать свою силу.

Чалов любил демонстрировать своим гостям аквариум с акулами, который располагался у него в подвальном помещении. Так, чисто в педагогических целях, для устрашения, чтобы понимали, что Чалов из той категории людей, которым палец в рот не клади. Дай им волю, так мигом вскарабкаются к тебе на шею. Только и будешь решать вопросы коммерсантов за жалкие подачки.

Что ему, Чалову, какая-то взятка в полмиллиона долларов или даже в миллион зеленых? Это у чиновничьей мелкоты ручонки задрожат, да глаза засверкают, а для него это сущий пустяк, та сумма, ради которой он даже слушать не будет просителя. Он и сам бизнесмен не хуже многих, пускай и неофициально, зато денежки капают исправно. Вон только за прошлый год наторговал на восемьдесят семь миллионов долларов.

Сейчас как раз намечалось несколько локальных конфликтов в Африке, и он с удовольствием организует туда поставки вооружения. Оружие всегда можно поставлять и тем и другим, какая разница, он ведь в верности никому не клялся, это только бизнес и ничего личного. А кому это надо, пусть и стреляют друг в друга. Ему это только на руку: богаче станет.

Чалов встретил грузин в большой гостиной, которая по своему убранству больше смахивала на музей, чем на жилое помещение. Так и казалось, что вот-вот распахнутся высокие двери, и сюда за говорливым экскурсоводом ввалится галдящая толпа туристов, чей взгляд алчно будет рыскать по предметам интерьера и уткнется в расписной потолок с дорогущей люстрой с сотнями лампочек.

Охрана контролировала каждый шаг гостей и обстановку вокруг, чтобы все обошлось без эксцессов.

Чалов хотел продемонстрировать гостям свою мощь и надежность, показав, что в России нужно работать только с ним.

Он ждал гостей, сидя на мягком стуле за столом, щедро уставленным изысканными блюдами и дорогим шампанским. Услышав размеренные и гулкие шаги, Чалов подтянулся, и на его лице застыла торжественная улыбка.

Распахнулись двери, и вслед за помощником в гостиную вошли два грузина. Один – убеленный сединами пожилой мужчина в черном костюме, с золотыми часами на руке, второй – помоложе, с заросшим щетиной лицом и своенравным взглядом. На нем был синий костюм в тонкую серебристую полоску.

Помощник закрыл за гостями двери и исчез.

– Какие люди! Владимир Николаевич, – улыбнулся пожилой грузин, сверкнув безукоризненной улыбкой.

– Прошу садиться, дорогие гости! – милостиво улыбнулся Чалов и благосклонно посмотрел на молодого мужчину. – Сын твой?

Пожилой грузин радостно кивнул:

– Мой старший, Вахтанг.

– Сразу видно, весь в отца, – заметил Чалов и, сделав небольшую паузу, спросил: – Надеюсь, и дела ведет так же?

– В Вахтанге я уверен как в самом себе! – клятвенно заверил Чалова Кахабер Гогнадзе.

– А я и не сомневался, – сгладил улыбкой возникшее напряжение Чалов. – Держится он хорошо и воспитан правильно. Это очень важно для нашего бизнеса.

Обменявшись любезностями, приступили к делу, и Чалов с удовлетворением отметил про себя, что грузины не собираются с ним бодаться и требовать каких-то сумасшедших скидок. Такое поведение его несколько удивило и в то же время обнадежило.

– К какому сроку вы сможете поставить весь объем? – подал голос Вахтанг Гогнадзе.

– Не раньше первых чисел октября. Тут есть определенные сложности. Если не получится перебросить напрямую через границу с Грузией, придется организовывать транзит, а это дополнительные расходы и договоренности.

– Нас полностью устраивают ваши условия, – ответил Вахтанг, помолчав пару минут.

Далее начались приятные формальности. Ужинали и пили шампанское. Чалов, довольный тем, что заключил сделку на такую большую сумму, много смеялся, шутил и совершенно позабыл об утренних неприятностях. Да и чему огорчаться, если попались неплохие клиенты, с которыми можно заключить долгосрочные партнерские отношения? Им нужен надежный поставщик, Чалову – надежный покупатель. Да и о серьезности намерений покупателей свидетельствовал тот немаловажный факт, что они пожелали личной встречи с самим Чаловым, чтобы еще раз обсудить все детали предстоящей сделки.

Когда ужин подходил к своему логическому завершению и подвыпившие партнеры собирались уходить, неожиданно двери в гостиную открылись и вошел несколько встревоженный помощник.

Чалов смерил его строгим взглядом. Владимир Николаевич не хотел, чтобы у его партнеров могла промелькнуть мысль о том, что у него есть какие-то проблемы.

– Владимир Николаевич, вас к телефону.

Чалов, стараясь вести себя непринужденно, поднялся из-за стола.

– Прошу прощения, – повернулся он к Гогнадзе. – Я ненадолго отлучусь.

Выйдя из комнаты, он продемонстрировал свое недовольство, злобным шепотом обматерив помощника, на лице которого словно было написано, что у Чалова наметились крупные неприятности.

– Да, – все еще раздраженным голосом произнес в микрофон Владимир Николаевич, переводя взгляд на кленовую аллею, освещенную ярким светом фонарей.