Волшебство любви - Кэролайн Линден

Франческа сделала глубокий вдох и приказала себе не отвлекаться от главного. А главное сейчас состояло отнюдь не в соблазнении Эдварда де Лейси. Его может сконфузить или даже отпугнуть такой напор, и тогда прощай его помощь. Отныне и впредь она будет вести себя исключительно благонамеренно и сдержанно и не станет забывать о том, что общие у них только дела, как бы сильно он ни волновал ее как мужчина.

— Спасибо, — сказала Франческа. — Вы очень благородны и щедры. Я вам несказанно благодарна.

Улыбка его была мимолетной.

— Не за что. Я всего лишь выполняю свои обязательства по нашему договору.

Он делал куда больше, и впервые за все время их знакомства Франческа всерьез задалась вопросом о том, зачем он предлагает то, чего от него не просят.

— Да, но я вас об этом не прошу. Вы, право, должны прислать этого сыщика ко мне. Я намерена оплатить его услуги, и ему ни к чему вас беспокоить.

Лорд Эдвард даже с некоторой тревогой посмотрел на нее, чуть отклонив голову назад. Франческа успела заметить, что он делал так всякий раз, когда считал нужным обдумать, что сказать дальше.

— Не вижу в этом беспокойства, — сказал он спустя пару секунд. — Я сочувствую девочке и искренне хочу ей помочь.

— Вы очень добры, сэр, — сказала Франческа. — Но я вынуждена настаивать.

— Он… — гость ее помолчал, — этот сыщик не является джентльменом. Я не уверен, что вам пристало общаться с такого рода господами один на один.

— Но он мог бы отправлять мне письменные отчеты, если вы считаете, что мне нежелательно с ним встречаться. На крайний случай в доме есть мужчина — мистер Дженкинс, который сможет за меня постоять.

— Я не уверен в том, что он умеет писать отчеты. — Лорд Эдвард откашлялся. — Правда, вы меня нисколько не обременяете.

Франческа несколько натянуто рассмеялась.

— Понимаю. Я начинаю чувствовать себя назойливой мухой, не дающей вам покоя. Я и в мыслях не имела требовать от вас таких усилий…

— Долг есть долг, леди Гордон, — твердо сказал Эдвард. — И я уже сказал вам, что не считаю его выполнение обременительным для себя.

Если она продолжит с ним спорить, это уже будет грубостью. Франческа заставила себя улыбнуться и невольно опустила плечи, почувствовав облегчение.

— Тогда у меня нет иного выбора, кроме как продолжать выражать вам благодарность.

Эдвард покачал головой.

— В этом тоже нет необходимости, — сказал он, но по тону, она почувствовала, что в этом вопросе позиция совсем не такая твердая. Не такая, как в вопросе о сыщике, которого он наотрез отказался к ней посылать. Господи, что за человека он нанял? Грубого, безграмотного, с иными наклонностями, такого, что его даже в дом пускать опасно? Впрочем, если ему удастся выследить Эллен и Персеваля, то его моральные качества значения не имеют.

— По крайней мере, позвольте мне поехать с вами и помочь, насколько мне удастся, вытянуть информацию из продавцов картин, — сказала она. — Я просто не могу сидеть и ждать, сложа руки, пока вы делаете всю работу. — Он посмотрел на нее с выражением, которое ей было не разгадать. — Я вынуждена настаивать, — решительным тоном повторила Франческа. — Она моя племянница, и она будет вам так же благодарна, как и я, за всю вашу помощь.

— Конечно, — сказал он так, словно с самого начала знал, чем закончится разговор. — Я бы даже не помыслил отказать.

Франческа считала себя ценительницей прекрасного, по крайней мере на уровне обычного человека, не специализирующегося в искусстве. Когда Сесил был еще жив, они посещали выставки и даже пополняли скромную коллекцию эстампов, но, честно признаться, произведения искусства приобретал в основном Сесил, и инициатором походов на выставки был тоже он. Настоящей любовью Франчески была музыка, и она в любом случае не располагала достаточными средствами, чтобы приобретать по-настоящему ценные произведения.

Однако Эдвард де Лейси вошел в картинную галерею с таким видом, словно собирался скупить тут все до последнего холста. Владелец галереи, похоже, с первого взгляда признал в нем потенциального покупателя и чуть ли не со всех ног бросился его обслуживать.

В начале Франческу все это забавляло, но потом роль сторонней наблюдательницы начала ее утомлять. Никто не хотел отпускать лорда Эдварда без покупки, и в надежде заинтересовать мецената хозяева галерей посылали помощников за картинами, хранящимися в запасниках. Но стоило лорду Эдварду сказать, что его интересуют картины, близкие по стилю тем, что пишет Персеваль Уоттс, а еще лучше — работы самого этого художника, Франческа испытала сильнейшее побуждение уйти. Впервые она смогла оценить преимущества своего социального положения. Порой лучше быть никем, чем кем-то с большой буквы. По крайней мере, когда от тебя ничего не ждут, можно быстро сделать свое дело и уйти, не притворяясь восхищенной очередным изображением сабинянок.

Эдвард, кажется, почувствовал ее настроение.

— Мне отвезти вас домой? — спросил он, пристально глядя на нее своими серыми глазами.

— Конечно, нет. — Она раскрыла зонтик и попыталась сделать вид, что совсем не устала и полна оптимизма. — Нам предстоит посетить еще множество мест.

— А я, — пробормотал он, — уже начал опасаться, что вам скучно.

Франческа придала лицу выражение суровой решимости.

— Ничего подобного.

— Тогда я вам завидую, — сказал он, немало ее удивив. — Я уже решил, что тот тип никогда не замолчит.

Франческа пыталась сдержаться, но так и не смогла — улыбнулась, а потом и рассмеялась. Глаза лорда Эдварда блеснули озорством, когда он, протянув ей руку, помог сесть в коляску. — Они все слишком разговорчивы. Я знаю, что это хорошо для наших целей, но как утомительно.

Он протянул монетку мальчику, державшему поводья, сел рядом. Коляска была весьма элегантной, модной и удобной.

— Я думаю, что сегодня мы успеем посетить еще только одну или две галереи. Надеюсь, вы не возражаете?

При всем ее желании поскорее получить результат, с нее было более чем достаточно искусства на один день, Франческа облегченно вздохнула.

— Конечно.

Он лишь улыбнулся и взял вожжи. Лошади тронулись, Франческа смотрела на его руки, державшие поводья. Ей всегда нравились мужские руки, будь то изящные руки джентльмена или сильные руки рабочего человека. Руки лорда Эдварда, обтянутые перчатками из светлой кожи, были одновременно изящными и сильными. Он уверенно правил парой коней, проезжая по запруженным экипажами улицам. Франческа помнила пожатие его пальцев, да в тот вечер порывисто схватила его за руку и он сомкнул пальцы вокруг ее ладони. Глядя на его руки, Франческа знала о том, какие ощущения могли бы пробудить в ней пальцы, если бы он прикоснулся к ее телу. Как бы он сжал ее, если бы надумал поцеловать. Она не в первый раз сказала себе, что не должна думать о таких вещах, но как ни гнала от себя эти мысли, они не давали ей покоя несколько дней. И, теряя бдительность, она частенько попадала в плен этих сладостных грез.