Поддай пару! - Терри Пратчетт

Подкрепившись, Мокриц и Из Сумерек Темноты отправились в стланик искать местных гоблинов, которых пора было ввести в курс дела. Может, с точки зрения закона они и не владели землями, через которые должна была пройти железная дорога, но Мокриц считал, что поселенцы на ничейных территориях уж наверное имеют на них какое-то право.

Продираясь сквозь колючие невысокие заросли, Мокриц все соображал, откуда взялся этот гном, шпионивший за ним, тут, в Щеботане, где гномов обычно не увидишь. Это несомненно значило, что за ним следили, и почти наверняка этот гном был не единственным. В пору шальной юности и, честно говоря, шального третьего десятка, на чем не хотелось заострять особого внимания, Мокриц постарался ознакомиться с методологией шпионажа. Так вот, одинокий шпион не мог как следует охватить все перемещения жертвы. Что здесь делал этот гном? Откуда он взялся? И самое главное, куда он делся?

Его раздумья прервал Из Сумерек Темноты, который вдруг замер у скалистого выступа, который, по мнению Мокрица, ничем не отличался от остальных, которые они только что миновали. Было жарко. Очень жарко.

– Жди здесь, – распорядился гоблин. – Я мигом, одна нога тут, другая тоже тут.

Но прежде чем гоблин вернулся, прошел целый знойный час, и солнце уже начинало садиться за горизонт. Из Сумерек Темноты бежал по рельсам в сопровождении целой стаи щеботанских гоблинов, которая разрасталась по мере приближения, потому что все новые гоблины присоединялись к толпе, выползая из кустов.

Что касается внешности, выглядели здешние гоблины точь-в-точь как и по ту сторону границы. Однако в отличие от анк-морпоркских, щеботанские гоблины придерживались стиля, который можно было назвать почти пижонским. Было в них что-то щеголеватое, недоступное их анк-морпоркским сородичам, некий флер, причиной которому наверняка служил какой-нибудь парфюм д’эскарго[42]. Материалы на вид были, как ни крути, типичные для гоблинов: куски шкур или сразу целые животные, птицы, перья, и все это еще украшали блестящие камушки. Складывалось ощущение, что эти гоблины открыли для себя таксидермию, упустив из виду ту довольно важную – да нет, ключевую деталь, – что кишки надо предварительно выскребать. Но приходилось ли удивляться, что щеботанские гоблины придумали свой собственный от-кутюр?

Мокриц усмехнулся. Может, дело было в их дерганой развязной поступи или в бодром накось-выкуси, которое читалось в их взглядах, но ему стало понятно, что здешние гоблины по неведомой причине стремились к лучшему.

В то же время было очевидно, что жизнь изрядно покидала их из огня да в полымя, и никакая врожденная бравада не могла скрыть этих ран.

Мокрицу повезло, что на его стороне был Из Сумерек Темноты, потому как эти обитатели стланика явно не питали теплых чувств к человечеству. Из Сумерек Темноты кособоко подскочил к Мокрицу и ухмыльнулся.

– Как же им тяжело приходится, – затараторил он. – Гоблины пропадают. Малыши пропадают. Горшки пропадают. Все пропадают. Но они держат нос по ветру, о да. Гоблинам больше никак. Боль. Боль. Боль. А сейчас я толкну речь.

Из Сумерек Темноты оказался гоблином, по красноречию способным потягаться с самим Мокрицем.

Мокриц плохо понимал по-гоблински, но не нужно было знать язык, достаточно было взглянуть на эти лица и на экспрессивные жесты Из Сумерек Темноты. Гоблин как будто исполнял номер на сцене.

Да, Мокриц не мог разобрать слов, но предполагал, что содержание речи сводилось примерно к следующему: «Новая жизнь в Анк-Морпорке, где сколько хочешь крыс, а еще тебе платят». Надежды и обещания – все было здесь, струилось по воздуху.

И Мокриц был настолько уверен в том, что правильно понял смысл, что нагнулся к гоблину и подсказал:

– Не забудь добавить, что в Анк-Морпорке гоблины стали полноправными гражданами.

Мокриц был ужасно доволен, когда тот запнулся и уставился на него.

– Как ты узнал, что я говорил об Анк-Морпорке, господин фон Липвиг?

– Рыбак рыбака…

Из Сумерек Темноты продолжал свою речь, а гоблины вовсю таращились на Мокрица. Но в их глазах читались не угрозы, не злоба, а просто… надежда, скупая надежда существ, которые научились пессимизму как технике выживания.

Потом один гоблин вышел вперед и подозвал Мокрица к себе, явно желая что-то показать. Из Сумерек Темноты подтолкнул его им навстречу. Мокриц опасливо зашагал по россыпи тропок, полускрытых в зарослях терна, мимо луж с ядовитой водой и каменистых нагромождений от давних обвалов. Под ногами что-то похрустывало. Кости, судя по звуку – мелкие косточки. В ушах Мокрица звучали слова Из Сумерек Темноты:

– Молодые гоблины! Очччень вкусно! Сытный ужин. Так думали разбойники. Но мы держимся, господин фон Липвиг. Держимся.

Ледяная волна ужаса прокатилась по позвоночнику Мокрица. Из Сумерек Темноты продолжал:

– Разбойники хотели есть. Маленькие гоблины. Легко ловить.

– Хочешь сказать, они ели гоблинов? – воскликнул Мокриц, и его гнев не укрылся от Из Сумерек Темноты.

– Ну да. Легкая добыча. Разбойники все съедят, что поймают. Крыс. Кротов. Землероек. Птиц, даже такую мерзость, как вороны. Все проглотят и не подавятся. Не помет потом, а отрава. А гоблины на вкус как курица. Может, и не чудо природы, но когда разбойники рядом, гоблинам плохо. Гоблинам много не надо, ну и ладно, потому что много и не будет, но такие, как я, согласны на любую работу, если на свежем воздухе. И чтобы жить в таком месте, где нас не будут убивать. Вот! И все было бы тип-топ. А в Анк-Морпорке еда не проблема. Большой Койхрен! Крыс завались!

– Ясно, господин Сумерек, и что нам делать с этим дальше?

Гоблин наградил Мокрица циничным взглядом. Такой взгляд дается очень легко, если ты гоблин, потому что ты учишься цинизму с младых когтей и крепко его усваиваешь.

– Ты меня пол-именем назвал, господин Всех Мокриц. Прощаю, я добрый. На этот раз. И прошу. Больше так не делай. Это очень важно. Пол-имя – оскорбление. За такое на дуэль вызывают. Ты спешишь, знаю. Но не оправдание. Прощаю. Один раз, господин фон Липвиг! Это дружеское предупреждение. Бесплатно.

Уж кто-кто, а Мокриц фон Липвиг знал цену правильному слову в правильный момент.

– Господин Из Сумерек Темноты, я исключительно признателен тебе за твою снисходительность.

Начинался дождь. Липкий, ленивый дождь, который гоблины словно не замечали. Эти создания были самыми стойкими стоиками в мире, хотя и таили в себе много неприятных сюрпризов. Мокриц задавался вопросом, какими они станут, когда решат – а они решат – не терпеть больше такого обращения с собой.

Из Сумерек Темноты снова усмехнулся Мокрицу и объявил:

– Эй ты, господин герой и великий воин, ха-ха, между прочим, это дурачье взаправду верит, что ты у нас круче, чем вареные яйца, и солнце светит из твоей задницы.