Трофейная ведьма - Лана Ежова

— Тише, маленькая, тише… — Волков остановился и прижал меня к себе. — Все прошло, ты в безопасности, я рядом.

А я не могла успокоиться. Чувствовала безнадегу и страх. И не могла с уверенностью сказать, что действительно нахожусь в безопасности — я сомневалась в своем защитнике. Одержимые страшны, демоны адски ужасны… Что им противопоставить, если случай восьмилетней давности повторится? Даже если бы ко мне вернулся дар полностью, и тогда я не смогла бы уберечься от демонов.

Эта мысль убивала. Я слаба, бессильна… Одинока…

— Ник, тебе плохо? — забеспокоился Волков.

Я не ответила, и он подхватил меня на руки.

— Потерпи, хорошая моя, вскоре тебе станет легче.

Сойдя с неосвещенного тротуара, он понес меня к краю дороги, где быстро поймал частника. Мы поехали в такси, хотя, как позже выяснилось, до отеля было рукой подать. Кровь и грязь на нашей одежде водитель не замечал — охотник активировал специальный артефакт, позволяющий замаскировать и не такую кровищу.

В какой-то момент мое сознание отключилось, погрузившись в подобие спячки. Апатичной куклой Герман внес меня в холл «Пилигрима», но благодаря чарам это ни у кого не вызвало вопросов. Впрочем, кроме девушки на ресепшене там был только Громила, который помог нам открыть номер и, оставив четыре коробки пиццы и наши сумки с вещами, ушел к себе.

Чуть легче мне стало уже в душе.

— Ника, родная, если бы я знал, — шептал горячечно охотник, расстегивая пуговицы на моем платье. — Если бы я мог повернуть время вспять, то сам бы пошел туда и уничтожил одержимого… Лишь бы ты не видела ничего, что не предназначено для твоих глаз.

Аккуратно раздев меня, он поставил под теплую воду и деликатно ушел. Мелькнула мысль попросить остаться, но я пересилила временную слабость.

Врубив воду посильнее, я уперлась ладонями в кафельную стену и громко заплакала.

А когда успокоилась и тщательно отмыла себя от муки и грязи, надела на голое тело короткий халат, который предоставил отель, — принести мои вещи из сумки Волков не догадался.

В спальне Герман, сбросив окровавленные джинсы, сидел на краешке стула в одних боксерах черного цвета с принтом в виде танцующих скелетов. И так эта деталь его одежды не вязалась с обликом грозного охотника на духов, что я тихонько хихикнула. Похоже, истерика продолжалась.

С моим появлением он вскочил и обеспокоенно спросил:

— Ты как?

К горлу подступил вязкий ком, а на глаза навернулись слезы.

Расстраивать его еще больше не хотелось, и я ответила по возможности правдоподобно:

— Лучше, спасибо.

Произнеся, отвела глаза. Взгляд упал на журнальный столик, где стояли коробки с пиццей и торт. Большой, шоколадный, посыпанный колотыми орехами. Именно то, что нужно девушке во время стресса.

Я подавила горькую усмешку. На самом деле я бы хотела, чтобы меня сейчас обняли и не отпускали до утра. Не оставляли одну, не давали возможности задуматься о произошедшем. Объятие — лучшее лекарство от душевных мук, надежное убежище от внезапного озарения, что все мы смертны. Когда обнимают, легче пережить боль и разочарование, унять тоску о невозможном, можно быстрее успокоиться.

— Ох… Откуда? — Догадывалась, что за десертом куда-то бегал Громила, пока я была в душе. И все же подчеркнуть, что ценю заботу, стоило. — Спасибо, Гер, торт намного лучше шоколадки!

Охотник скрестил руки на груди.

— Откуда? Секрет. Ты пока перекуси, а я в душ.

Я не сводила с его мускулистой спины глаз, пока он не скрылся за дверью. Сильный, быстрый и смертельно опасный. И сегодня он убил духа, посягнувшего на мою жизнь. И я буду верить, что с ним он справился бы и без Ангела, в противном случае можно окончательно слететь с катушек. Во всем, кроме того, что касалось Стеллы, раньше я могла положиться на Германа. Я знала, что он поддержит, закроет собой, если потребуется. И то, что он уронил нож, случайность, не стоящая внимания.

Когда мужчина вернулся, я молча шагнула к нему. Развязанный халат скользнул по плечам. Так же молча Герман меня поцеловал, и я утонула в его нежности. Мне так необходимы жаркие объятия и чужое тепло… Лишь они помогут забыть, что смерть сегодня осенила меня своим крылом.

Позже, уплывая в сон, я задала неожиданно пришедший в голову вопрос:

— Почему ты не дождался меня в пиццерии, а пошел в мини-маркет? Ведь одержимый напал буквально сразу, то есть я не успела надолго задержаться, чтобы ты забил тревогу.

Герман хмыкнул.

— Я как раз собирался тебя похвалить.

— За что?

— Ты попросила помощи, послав ворона.

— Морригана? Но его здесь нет. — Я сильно удивилась — у моего помощника есть важное задание, поэтому без серьезной причины ему запрещено покидать Темные Воды.

— Нет, птица была меньшего размера, чем Морриган. Обыкновенный ворон налетел на окно пиццерии. — Герман смутился. — И я понял, что ты в беде.

Странная птица… Холодок страха сковал меня, не позволяя вырваться возгласу удивления. Уже восемь лет я не могла управлять обычными воронами — силенки не те. И я говорила об этом Герману не раз, странно, что он забыл.

А может, это случайность? Или же после озера ко мне вернулась часть старых возможностей? И того ворона все-таки позвала я? Подсознательно. Ведь вслух кричать я не могла, зато мысленно вопила на всю Вселенную.

Чем больше думала, тем сильней становилась тревога. Крепла уверенность, что все неспроста, что-то тут нечисто.

Ладно, большая девочка уже, в сказки давно не верю и потому готова поклясться: не я призвала птицу.

Вопрос на миллион: кто?

* * *

Трижды — мать его! — трижды ему пришлось направить ворона в стекло, чтобы Волков сообразил, что подружка в опасности. У бедной птички наверняка сотрясение мозга из-за тугодума-охотника…

Хотел бы наблюдатель помочь ведьме лично, да только вот незадача — он находился слишком далеко от нее, пришлось сделать это, используя охотника.

Наблюдая, как знаменитый в некоторых кругах ведьмак долго возился с одержимым, он кривился, испытывая презрение, одно только презрение к тем, кто называл себя «защитниками Земли».

Еще вчера я и предположить не могла, что мне понравится общаться с Авророй. Ершистая, но при этом любопытная, вздорная и веселая, подозрительная и безмерно обожающая своего отца. В общем, необычная девочка.

Как бы Стелла не обломала зубы об эту маленькую семью. Отец не чаял души в дочери, и та отвечала ему взаимностью, слушаясь его, как солдат командира. И я бы не сказала, что Матвей с ней чрезмерно строг, нет. Но уж если что-то просил, Аврора выполняла без оговорок. Точно, маленький солдат…