Трофейная ведьма - Лана Ежова

Я снова врала: плевать хотела Стелла на его сознательность, когда ей нужна только внучка. Аврора — единственная дочь единственной дочери Верховной, наследница дома Волковых. Дочери сыновей, может, и будут сильны, как Аврора, но настолько крепкой связи, как с ней, у Стеллы не будет. В таком раскладе пользующийся авторитетом отец лишний. И в то же время есть шанс, что девчонка, погрузившись в новый мир, вскоре сама отдалится, забудет скучного отца. И тогда Волкова позволит ему спокойно жить, просто-напросто выгнав из Темных Вод.

Матвей не ответил, крепко задумавшись. Я тоже хранила молчание, решив больше не уговаривать и уж тем более не давить. Ставлю на его благоразумие и… любопытство.

Он мерил гостиную широкими шагами, то хмурясь, то ероша темно-русые волосы, отчего модельная стрижка превратилась в хулиганисто-озорные вихры.

Я смотрела на него — и, кажется, понимала, почему Виктория выбрала его в мужья. Он не обладал притягательностью и физической мощью ведьмаков, их стойкостью и напором. Зато умел внимательно слушать, был ироничен, честен и прям.

А еще он шел на компромисс. Матвей согласился.

— Хорошо, мы отправимся в Темные Воды через несколько дней.

— Завтра, — поправила его. — Вместе с нами. Вам несколько лет удивительно везло: Аврора еще не сталкивалась с теми, кого манит сила ведьм. Но они существуют и представляют для нее серьезную угрозу.

Я выразилась мягко, не став пугать, что маленькая ведьмочка, повстречав одержимого, гарантированно погибнет.

Мужчина нахмурился.

— Вы об инквизиторах сейчас?

— Нет. Разумеется, есть организации, которые считают ведьм злом, но не они наша главная проблема.

— А кто?

Обеспокоен? Заинтригован? Отлично. Нет ничего острее крючка интереса.

— До городка сутки пути — я успею рассказать вам самое важное в поезде.

Помолчав пару мгновений, он кивнул.

— Хорошо. Время отправления поезда?

Я назвала.

— Утренний не подходит, мы не успеем собрать вещи.

— Хорошо, тогда отправимся вечером, это не критично.

Матвей подошел к окну. Отдернув тяжелую штору и выглянув на улицу, отстраненно заметил:

— Уже поздно, Авроре пора спать. Раз мы выяснили главное, предлагаю попрощаться до завтра. Извините, остаться на ночь не предлагаю — сборы, сами понимаете.

Мне тактично намекнули, что не доверяют. Я улыбнулась: все правильно, ведьмам верить нельзя, а осторожные люди живут дольше и счастливее.

— Не переживайте, мы остановимся в отеле.

Через несколько минут мы с Германом покинули не слишком гостеприимных хозяев уютной квартиры.

Стоило захлопнуться двери подъезда за нашими спинами, как у меня зазвонил телефон. Стелла? Желает узнать, чем мы заняты?

Достав из сумочки гаджет, я напряглась. Обо мне вспомнила не Первая Мать общины, а сестра. Моя родная старшая сестра Арина. Если отец и братья периодически звонили, интересуясь моей судьбой, то она решительно вычеркнула меня из своей жизни.

Такое ощущение, что это я сделала ей гадость, а не наоборот.

— Не хочешь отвечать? — поинтересовался Герман.

Я покачала головой.

— Это Арина.

— Я вижу и не понимаю, почему ты не отвечаешь, — с осуждением произнес он. — Ты счастливая — можешь услышать голос родного человека в любую минуту.

Невысказанное до конца признание больно кольнуло. Да, я могу поговорить с сестрой, а он со своей — нет.

— Я бы многое отдал, чтобы услышать смех Виктории, спросить, как у нее дела, — добавил он, вгоняя меня в краску.

Устыдил. Я прониклась. Вот только поздно — Арина отключилась.

— Не успела, — совсем не огорчилась я, наоборот, испытывая облегчение.

С годами обида на старшую сестру и не думала слабеть. То, что она сделала, нелегко простить.

— Не хотела успеть, — возразил Волков сухо и поспешил к сидящим на лавочке друзьям.

И снова он прав. Арина поступила некрасиво, когда восемь лет назад, после несчастья, которое со мной случилось на озере, категорически отказалась возвращаться домой. А через четыре года, когда дом Вороновых остался без последней сильной ведьмы, нашей матери, поспешила сделать так, чтобы ее принудительно не заставили его возглавить. Вместо того чтобы приехать на похороны, она прошла ритуал перехода в род мужа, отказалась от ворона, приняв новый эквиум — беркута.

Как женщина, я ее понимала: Арина без памяти любила единственного сына Верховной ведьмы другой общины, которого ни за что бы не отпустили в дом жены. И в то же время сложно было постигнуть, почему она предала свой род. Мама дала слабину, позволив уйти старшей дочери и сделав ставку на меня, но что тут уже поделать? Арина этого в итоге не оценила, оказавшись не такой великодушной.

Признаюсь сама себе: я винила старшую сестру в том, что Стелла накинула на меня магический поводок Если бы Арина стала старшей ведьмой Вороновых, я была бы сейчас свободна.

Когда я подошла к охотникам, телефон зазвенел вновь.

— Ответь, — попросил тихо Герман. — Ты в обиде, понимаю, но она твоя сестра.

Внезапно подумав, что Арина звонила не просто так, я все же нажала на прием звонка.

— Привет, Вероника! — радостно завопила сестра.

— Привет…

Она в порядке, зря я волновалась.

— Поздравь меня — я родила близнецов-девочек! — счастливо кричала Арина. — Ты понимаешь, что это значит?

Сморгнув подступающие слезы, я прошептала:

— Поздравляю, Арина. В доме Беркутовых великий день: появились сразу две новые ведьмы, а сила их матери увеличилась в разы.

И не дожидаясь заверений, что одна из малышек в итоге может оказаться подходящей для дома Вороновых, я отключилась.

Три охотника смотрели на меня пытливо, с недоумением.

— Ты не рада, Никуль, за сестру? — поразился Ангел.

— Рада. Она до последнего не знала, кого вынашивает. Дети отличались поразительной скромностью и не желали показывать свой пол на УЗИ.

Хоть я и не общалась с Ариной, отец и братья держали меня в курсе, сообщая о переменах в ее жизни.

— Это такая потрясающая редкость — ведьмочки-двойняшки! — умильно восхитился Громила. — Радость не только для мамы, но и для всей общины.

И это правда. Если после рождения мальчиков-близнецов дар их матери катастрофически слабел, то после появления девочек — наоборот, становился сильнее.

Я — злая, завистливая особа, но пересилить себя, чтобы искренне порадоваться за предательницу, когда сама в полной заднице, не могла. Пока не могла… Необходимо время, чтобы смириться со своей бедой и принять чужую радость.