Вещие сны Храпунцель - Дарья Донцова

– У меня нет денег на такси. Приходится ездить на метро. Вы не представляете, какая там толчея, вонь, грязь, и проезд невероятно дорогой. Нас, нищих пенсионеров, обрекают на голодную смерть.

– У меня машина, – перебил нытье Кабановой Сергей, – но я частенько пользуюсь подземкой. В городе пробки, для экономии времени метро самое то. Никогда не видел там грязи. Вот давка случается, в основном в час пик. И проезд не пробивает брешь в бюджете, многие пенсионеры вообще бесплатно катаются. Если вы неимущая, то надо написать заявление, и вы присоединитесь к ним.

Джейн нахмурилась, а Николаша уточнил:

– Ей не дадут льготу. У Кабановой несколько квартир и дом в собственности. Апартаменты она сдает, в особняке живет сама.

Сергей окинул предполагаемую мать оценивающим взглядом.

– Ясно. Если госпожа Кабанова хочет выяснить степень нашего родства, то я готов сдать анализ ДНК.

– Не надо! – вдруг выпалила Джейн.

– Вот те на, – удивился Костин. – Вы изменили свое решение?

– Он не мой сын, – отрезала Джейн.

– И как вы это поняли? – включился в беседу Михаил.

– Сердцем почувствовала, – заявила Евгения.

– Когда вы пришли к нам впервые, то сердце, обеспечивающее ток крови по сосудам, сообщило вам, что вы являетесь матушкой Сергея Николаевича, – напомнил Костин.

– Сейчас мы познакомим вас с женщиной, которая поможет разобраться в этой запутанной истории, – сказал Вульф. – Лена, вы где?

В комнату вошла Кисунина и сказала:

– Всем здравствуйте.

Я посмотрела на Сергея, на его лице появилась вежливая улыбка.

– Кого-нибудь узнаете? – спросил Костин.

Елена показала на Джейн.

– Это тетя Женя Кабанова, отчества не помню.

– Уверены? – спросил Вовка.

– Она не очень изменилась, – объяснила новая гостья, – во времена моего детства почти так же выглядела, только морщин сейчас побольше. Мать взяла у нее деньги в долг, а отдать не смогла. Евгения пришла к нам домой и забрала разные вещи. В общей куче унесла новый рюкзачок, мне его на день рождения Ада подарила. С ним вышла такая история. Накануне моих именин мамаша напилась, кинула в меня табуретку и попала в голову. Меня тошнить стало, но я на следующий день все равно пошла на занятия из-за Ады Михайловны, учительницы труда. Она меня любила, угощала вкуснятиной, бутербродами с колбасой. Я всегда есть хотела и знала, что Ада мне непременно подарок сделает, поэтому и бежала в школу. Ну и мне совсем плохо стало, увезли на «Скорой». Врачи стали расспрашивать, что случилось, я соврала им, что в душе поскользнулась. Правды не сказала, побоялась.

– Чего? – удивился Николаша.

– Мама, когда была трезвой, постоянно твердила: «Если сболтнешь кому-нибудь, что я выпить люблю, то меня в тюрьму посадят, а тебя в детдом сдадут». И рассказывала, как там ужасно. В клинику с сотрясением я попала в свой день рождения. Ада Михайловна успела меня поздравить, вручила рюкзачок. Я его обожала, он был единственным подарком в мой праздник. А она пришла… – Лена по-детски показала пальцем на Джейн, – и забрала рюкзак со словами: «С паршивой овцы хоть шерсти клок!»

– Вранье, – отрезала Кабанова, – где доказательства? За клевету можно и в суд подать!

– Больше никого из присутствующих не узнаете? – осведомился Костин.

Кисунина повернулась к Решеткину.

– Вы очень похожи на Сережу Кабанова, сына Евгении Ивановны.

– Возможно, она моя биологическая мать, – без капли агрессии или раздражения предположил врач.

Лена понизила голос до шепота:

– У вас на руке мизинца нет.

– Верно, – согласился Сергей, – это видно. Но я не могу объяснить, где палец потерял.

– Когда вспомнила, кто я, – прошептала Лена, – мне стало очень стыдно. Сережа, прости меня. Я прикидывалась перед одноклассниками богатой девочкой, врала, что мои родители разведчики, работают за границей. Будто меня они были вынуждены отдать Кисуниной, не знали, что баба пьяница и шлюха. Присылают мне одежду красивую, дают денег, поэтому у меня всегда при себе вкусный завтрак. Я издевалась над тобой, обзывала тебя по-всякому. Подбила Федю и Пашу тебя гнобить. А ты не отвечал. Кабанова из-за нежелания дать мне сдачи класс презирал. Никто не знал, что красивые платья, блузки маленькой оборванке шила Ада Михайловна, и еду мне с собой она же давала. У нее детей не было, а я почему-то ей понравилась… Мизинец ты потерял, когда Федька твою руку в железный пенал засунул и крышкой хлопнул! Кровь полилась! Директриса перепугалась, вызвала Евгению Ивановну, посоветовала ей сына быстро в детскую больницу везти в Москву. В местной клинике таких хирургов нет, а в столице так пришьют, что палец работать будет. Кабанова тебя отвела в наш деревенский медпункт. Над тобой потом в классе смеялись, называли уродом.

– Врет как дышит, – отреагировала Джейн.

Сергей развел руками.

– Я не могу ни опровергнуть, ни подтвердить ваши слова. Ничего не помню из детства.

– Это потому, что тебя дядя Володя, наверное, потом отправил туда, куда меня послал, – выдохнула Лена, – я не смогла выполнить его задание, а ему надо было дверь открыть. Небось он тебя и послал.

Сергей посмотрел на часы.

– Задание? Вы о чем? И о ком говорите?

Елена опустила голову.

– О дяде Володе Марксе. Он снимал комнату для своей больной матери. Работал в музее, названия его не помню. Один раз мы с ним столкнулись перед магазином. Мне тогда только-только тринадцать исполнилось. Я у него попросила денег. Владимир спросил:

– Зачем они тебе?

Я ответила честно:

– Хочу шоколадку купить, просто так ее не дают.

Он как топором отрубил:

– Просто так в жизни вообще ничего не получишь. Все надо заработать. Предлагаю договор: ты помогаешь моей маме. Приносишь ей воду, моешь посуду и получаешь заработанную плату. Я не поощряю лень, терпеть не могу захребетников, а из детей, которые клянчат деньги на шоколадки, вырастают никчемные взрослые.

Я обиделась, но спросила:

– Сколько я получу за свою работу?

Он назвал цифру, и мне она показалась огромной. Ну, конечно, я согласилась. Маму его звали тетей Ксенией, очень милая женщина, вкусно готовила, меня обедом кормила, чай давала с булочками.

Лена опустила голову.

– В школьные годы я почти всегда была голодной. Мать к плите не подходила, покупала бутылку и кирпич черного хлеба, ей этого хватало. Еще могла картошки наворовать и сварить. Алкоголики мало едят, для них главное выпивка. А у тети Ксюши были щи из квашеной капусты, котлеты из минтая, овощи тушеные, чай с вареньем. Добрая женщина.