Кассандра - Татьяна Романова

Она не ошиблась. Незнакомец отдал короткий приказ, и все охранники вскочили на коней. Сам он сел на могучего жеребца, такого темного, что его шкура была одного цвета с костюмом всадника.

— Давайте руку, — предложил он девушке, — а ногу ставьте на мой сапог.

Кассандра протянула руку, он крепко ухватил ее кисть и, убедившись, что она оперлась ногой о его ступню, резко дернул девушку вверх, посадив перед собой в седло.

Незнакомец послал коня вперед, и маленький отряд полетел в сторону, противоположную той, где сейчас жила Кассандра. Они пронеслись по опустевшим вечерним улочкам Гранады, миновали дворец Альгамбра, напоминающий о величии мавританских правителей города, и двинулись по дороге, ведущей к горам. Домов становилось все меньше, а дорога вилась, прорезая узкие, поросшие лесом долины между острыми ребрами горных вершин. Наконец, она в очередной раз свернула, и взору Кассандры открылось изумительное зрелище: на плоской вершине огромной белой горы высился старинный замок. Дорога, петляя между уступами, спиралью взбегала от ее подножия к вершине, замирая у ворот замка. То, что замок был очень древним, взгляду девушки подсказали квадратные башни с узкими бойницами по углам высокой зубчатой стены, отполированные веками железные балки огромных ворот и мощеный гладкими камнями двор.

Отряд, процокав копытами по камням двора, замер у высокого, сводчатого, как в старинном соборе, входа. Седой командир спрыгнул с коня и, легко подняв за талию, снял с седла Кассандру.

— Прошу вас, проходите, — предложил он, распахивая перед ней тяжелую дверь, — идите за мной, я проведу вас к хозяину.

Он взбежал по ступенькам широкой каменной лестницы с вытертыми от времени ступенями. Кассандра старалась не отставать. Пройдя через множество переходов, они, наконец, остановились перед узкой дверью, красиво украшенной коваными деталями. Провожатый девушки постучал и, услышав приглашение войти, отступил в сторону, открывая перед ней дверь. Кассандра шагнула вперед и оказалась в большой полутемной комнате, освещенной только светом камина и канделябром с тремя свечами, стоящим на столике около кровати. Свечи выхватили из сумрака синий бархатный полог, высокую резную спинку кровати черного дерева и множество белых подушек, утопая в которых полусидел худой мужчина с изможденным лицом. Несмотря на седые волосы и множество морщин, покрывающих щеки, Кассандра сразу же узнала человека, лежащего на кровати: это был состарившийся красавец с портрета в ее медальоне. Он поднял глаза на девушку, жадно всмотрелся в ее лицо и сказал:

— Здравствуй, дочка, что-то ты не спешила домой!

Кассандра молча смотрела в лицо старого герцога и пыталась понять, что же она чувствует. Перед ней совсем слабый, может быть даже умирающий, лежал ее отец. Но сердце девушки не забилось сильнее, она знала, что видит этого человека первый раз в своей жизни и ничего, кроме сострадания к его болезни и слабости, не испытывает. Вздохнув, она подошла к кровати и присела на стул, стоящий рядом. Герцог молча смотрел на нее, ожидая ответа. Нужно было что-то говорить, и Кассандра решила рассказать ему правду.

— Ваша светлость, я хочу вас сразу предупредить, что пострадала при пожаре. Я точно не знаю этого, но доктор, который меня оперировал, сказал, что мне на голову упал тяжелый предмет, возможно, балка. Меня спасло только то, что я в тот момент закрыла голову меховой ротондой, наверное, чтобы спасти лицо от огня, а балка задела меня вскользь. Врач сделал все что мог, но я две недели была без сознания, а когда пришла в себя — не помнила ничего, даже своего имени. Поэтому я не знаю вас, не помню ни мамы, ни бабушки, ни того, как случилось несчастье. Доктор сказал, что я могу все вспомнить внезапно, от случайного слова или знакомого предмета, только на это я и надеюсь.

— Ты ничего не знаешь о пожаре? — удивился герцог, — и о том, как погибла твоя мать?

— Я знаю только то, что мне рассказала тетушка, так я называю добрую женщину, подобравшую меня на мостовой у Ковент-Гарден. Ее зовут Полли, она торговала апельсинами у театра. Когда она нашла меня, то привезла к себе домой и долго выхаживала. Так вот, тетушка узнала в театре, что маму убили ударом ножа в сердце. Бандит или бандиты забрали очень дорогое жемчужное ожерелье с ее шеи, и еще — вместе с ней погибла гостья дома — русская княжна. Ее опознали родные. Убийцы устроили пожар, но как я выжила и вышла из дома, я не помню.

Девушка напряженно сцепила руки и опустила глаза. Ей было стыдно — наверное, этот старый, больной человек ждал от нее хоть какого-то проявления родственных чувств, но она не могла переступить через себя, а притворяться не хотела.

— Мне не сообщили, что убийцы ограбили Кассандру, — задумчиво протянул герцог, — сразу после трагедии я получил отчет из посольства, где говорилось, что твоя мать убита, а ты пропала, но там нет ни слова об ограблении. Но это — мелочи. Расскажи мне, как же ты поняла, кто ты, если ничего не помнишь.

Девушка с облегчением начала объяснять то, что произошло недавно, и что она четко знала:

— Тетушка Полли сохранила вещи, которые были при мне: в большом золотом медальоне был парный портрет, на нем изображены вы и мама, а под ним были свернуты свидетельство о моем рождении и лист из церковной книги о вашем венчании с матушкой. А в бреду я все время повторяла свое имя, так мне тетушка сказала. Она и назвала меня Кассандрой, как я только открыла глаза.

— А где сейчас этот медальон? — поинтересовался герцог.

— Он у Полли, в нашей пещере, — ответила девушка, — когда ваш слуга повезет меня домой, я отдам ему медальон, и он привезет его вам.

— Нет, девочка, дон Эстебан сейчас поедет в вашу пещеру и привезет сюда твою Полли со всеми вещами, а ты останешься со мной. Слишком долго я был лишен твоего общества, чтобы теперь отпустить тебя, — мягко возразил герцог, касаясь исхудавшей рукой пальцев Кассандры. — Много лет я писал твоей дорогой матушке, прося прощения, умоляя вернуться и разрешить мне видеться с тобой. Но она никогда не отвечала на мои письма.

Девушка растерялась, она не помнила ничего из того, о чем сейчас говорил собеседник, и не знала, что ему ответить. Внезапно ее кольнула мысль, что если Полли повезут насильно, она может пережить сильное потрясение. Этого допустить Кассандра не могла. Она подняла глаза на герцога и попросила:

— Пожалуйста, не пугайте тетушку, я напишу ей записку, а ваш дон Эстебан пусть передаст ее и обращается с Полли бережно.

— Хорошо, пиши, бумага и перья на столике у окна, — согласился больной, он замолчал и натужно закашлялся.

Кассандра сочувственно посмотрела на него, но, не желая смущать, отошла к столику с письменными принадлежностями. Около него было полутемно, но девушка взяла перо и крупными буквами написала для Полли две фразы:

«Не бойся, приезжай ко мне. Возьми все драгоценности».

Она сложила листок и вернулась к постели. Герцог уже спокойно откинулся на одну из многочисленных подушек. Он дернул шнур сонетки, шелковой кисточкой лежащей на одеяле, и когда почтительный лакей осведомился, что угодно его светлости, он велел позвать дона Эстебана.