Щепотка пороха на горсть земли - Дарья Андреевна Кузнецова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтому сейчас она слегка отступила от принятого правила "не вмешиваться в естественное течение событий", а постаралась их немного подхлестнуть. Потому что в душу выгоревшего чародея она, конечно, не совалась, но и без этого прекрасно видела и его сомнения, и, главное, недоверие к окружению, которое не укладывалось в привычные рамки. И если первое Джия скорее одобряла, то второе заставило действовать. Быстрее у них с Анной все сладится — быстрее он примет то, чему не желает верить.
А что принять это ему стоило бы поскорее, ведьма не сомневалась. Девушку своими предчувствиями беспокоить не стала, чтобы дров не наломала, но не сомневалась: близилось что-то серьезное, и в этом "чем-то" охотник за головами должен был принять живейшее участие, а для того — стать по-настоящему своим. И если самый быстрый и простой путь к этому связан с Анной — это хороший путь.
Но это все были дела будущего, а пока стоило разобраться с настоящим, в котором и она, и Набель умудрились пропустить подозрительно многое. И сбившихся в стаю упырей, и некое полюбившееся знаткою место, да и самого этого знаткоя — тоже. А еще ведь смерть казначейского, да и пропажа старателей не давала покоя. И не поймешь, не то сами прохлопали, не то помог кто.
И сейчас Джия была решительно настроена не только задать вопросы, но и получить на них ответы. Вряд ли такие уж однозначные — земля, растения и звери лесные и полевые были не очень надежным источником сведений, — но кое-что порассказать точно могли. Вот и пусть вспоминают…
Если на открытом воздухе царил дождливый сумрак — густой, но достаточно прозрачный, чтобы не заплутать в трех елках, то в доме было совсем темно. Анна ощупью нашла скамейку в сенях, ощупью — прикрытую сейчас дверь в светелку. Там было чуть светлее — белела печь, да и сумрак сочился сквозь расшторенные окна, не позволяя различить какие-то мелочи, но давая возможность найти путь на полати.
А вот там уже были совершенные потемки, поэтому Анна, двигавшаяся на четвереньках, действительно нечаянно споткнулась рукой об ноги Косорукова и едва на него не упала.
— Извини, — прошептала она и захихикала — почему-то все это показалось донельзя забавным.
— Осторожно, там у стенки какие-то горшки, — едва слышно предупредил Дмитрий в ответ.
— Ага, я помню, — ответила она. — Все-таки печь — это здорово, да? Я все детство жалела, что у нас такой не было дома.
— По мне, кровать удобнее, — честно признался Дмитрий, терпеливо дожидаясь, пока девушка наконец устроится.
— Нет в тебе романтики, — еще больше развеселилась она. — "Удобнее". Ладно, спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — эхом откликнулся он.
На полатях оказалось достаточно просторно, чтобы не просто разместиться вдвоем, но сделать это свободно. Дмитрий с удовольствием вытянулся на спине, только теперь окончательно понимая, насколько успел устать за этот день — вроде бы далеко не самый сложный в его жизни, но все же очень насыщенный. Особенно приятно было распрямить и расслабить спину, прикрыть глаза и погрузиться в блаженную темноту со сладковато-горьким травянистым запахом.
Анна рядом быстро затихла, отвернувшись к стене, задышала ровно и едва слышно — шелест дождя по крыше заглушал все другие звуки, тем более такие слабые, так что приходилось прислушиваться. Правда, он и самому себе не смог бы ответить на вопрос, зачем это нужно было делать.
Несмотря на усталость, спать отчего-то не хотелось. А вот так лежать и слушать дождь — было приятно. Дмитрий вспомнил свое намерение дойти до "Мамонтовой горки", отказавшись от ведьминского гостеприимства, и даже поморщился от этих мыслей. Сгоряча подумал, не иначе. Брести в темноте невесть куда ради довольно зыбкой цели вместо того, чтобы лежать в тепле и покое, — это уже не принципиальность и благородство, а ослиное упрямство какое-то.
Хорошо, в общем, что он не стал пороть горячку и остался. Что его вообще так возмутило-то, непонятно? Считай, походные условия…
И в этот момент, словно нарочно, словно подслушав вялые мысли, Анна рядом глубоко вздохнула и перекатилась на другой бок. Голова ее с собственной подушки съехала на подушку соседа, так что прислушиваться уже не было никакого смысла — теплое дыхание защекотало шею. Ладонь девушки удобно устроилась у него на груди, грудь мягко прижалась к плечу, а в довершение всего еще и колено легло на бедра.
Внутри на мгновение взметнулось раздражение — ну ведь он предупреждал, что ничем хорошим такое соседство не кончится.
Но почти сразу на смену ему пришло недоумение и растерянность. А на что он, собственно, сердится-то? Ну обняла его девушка во сне. Спит же, дыхание вон какое медленное и ровное. Ему неприятно? Да черта с два. Больше всего хотелось сейчас обнять ее в ответ, прижать к себе — и гори оно все синим пламенем.
И пожалуй, именно в этом состояла главная проблема. Права была ведьма на его счет. Может, грубовата, но — права. Все же Анна Набель была хороша. Необычна, ни на кого не похожа, но от этого еще более хороша. И волновала его сейчас не столько близость девушки, сколько невозможность позволить себе с ней то, чего хочется. Потому что она все-таки незамужняя девушка, с которой нельзя просто поразвлечься…
Он опять сбился с мысли, когда тонкая ладонь скользнула по его груди, пальцы на мгновение запутались в шнуровке рубашки, пощекотав кожу. Потом Анна вздохнула, слегка потянулась и, все так же тихо и ровно дыша, повернулась на другой бок.
Хм. А полноте, спит ли она?..
Мгновение поколебавшись, он с какой-то веселой злостью решил, что позволять безнаказанно себя дразнить — может, и благородно, но уж точно непедагогично, и ничто не мешает ответить ей тем же, правда? А потом уже объяснять, наглядно, к чему такие шутки приводят.
И он перекатился набок, обнял девушку одной рукой под грудью, притянул к себе… Собственно, уже в тот момент, когда он зашевелился, стало понятно, что Анна не спала. Она напряглась и замерла, как мышь под
