Простушка на одну ночь - Айрин Лакс

меня ни капельки не влюблен. Вот и все. Поэтому не хочу обманываться на твой счет!

— И? Неужели это мешает тебе поделиться правдой о браке? По-приятельски. Ну же, Шатохина. Мы не чужие люди. Колись давай!

— Правда в том, что Тетерин сбежал. На развод я подать могу, но вот беда — без мужа развестись не получится. Конечно, можно признать его без вести пропавшим, но это, Марсель, вопрос нескольких лет! Поэтому для меня вопрос развода с Тетериным — наименее острый.

— Вернуть долги, значит, острее. А с Марго — что?

— Что с Марго?

— На какой срок у тебя с ней договор? — заставил себя сказать, не веря, что узнаю такие подробности.

— Договора нет, сроков тоже. Просто это единственное место, где можно заработать много. Так мне казалось, — добавляет расстроенным голосом.

Не хочу думать о том, что будет позднее. Просто не хочу. Мне тяжело даже на миг представить, что Шатохина с другим мужчиной заигрывает, флиртует, сексом занимается, сразу дыхание спирает. Ладно, если она сама выберет мужчину, но не так, как это заведено в агентстве: купил девочку — пользуйся. Плевать, что она думает или хочет. Так это не работает… Есть только одно правило — правило “клиент должен быть доволен”.

Когда снимал девочку для сопровождения на вечеринку отца я об этом не задумывался. Черт подери, я вообще о шлюхах не парился. От баб и так отбоя не бывает. Да, снимал девочек для вечеринок, на разогрев, но никогда не думал о них самих. Шатохина же заставляет смотреть на ситуацию под другим углом, и все меняет свой окрас.

— То есть сроков нет. У Марго деньги в долг не брала?

— Нет! Слава богу, нет, я сама не брала. У Марго брать — себе дороже.

— Значит, на тебе долги мужа. Предположим, что… хм… долгов Тетерина не станет. Тогда отпадет необходимость трудиться в агентстве Марго, так?

Лена настороженно на меня смотрит, задержав дыхание:

— К чему ты клонишь, Марсель?

— Сколько должен Тетерин?

— Много, — вздыхает Лена и, немного помолчав, скороговоркой называет внушительную сумму.

Шатохина называет сумму, от которой на миг темнеет в глазах, потому что у меня нет ни таких денег.

Даже если занять у друзей, всю сумму собрать не выйдет.

Если только у отца попросить. Взаймы…

Будет сложно переступить через свою гордость, к тому же я не уверен, что отец не потребует что-то взамен.

Но я не подаю виду, что это так. Киваю.

— Я подумаю, что можно сделать. Не хочешь вечером сходить куда-нибудь? — предлагаю Лене. — Развеемся.

— Даже не знаю. Было бы неплохо…

— Хотя бы на шоппинг, — предлагаю ей. — Куплю тебе другое платье.

— Ааа… Все-таки тебя задевает, что на мне одежда, купленная на деньги твоего отца, — поддевает меня Шатохина.

Не может не подколоть, зараза! Но на этот раз меня уже так сильно не бомбит от ее шуточек. Напротив, мы улыбаемся друг-другу, как два заговорщика, у которых появилась тема для шуток, понятная только им двоим.

— Да, я не против сходить и развеяться, — добавляет она. — Но учти, я могу быть транжирой.

— Мне будет приятно узнать, во сколько мне обойдется удовольствие раздевать тебя позднее.

— Ах, только с таким условием! — возмущается она.

Я сгребаю ее в объятия и целую в шею, прознося тихо-тихо:

— Я все еще хочу от тебя минет. Ужасно хочу… Как вспомню тот минет на сеновале на свадьбе Андрея…

Ее заводит и наша близость, и эти слова. По коже мгновенно бегут мурашки, а дыхание сбивается. Я все-таки закрою этот гештальт: она будет у меня сосать и делать это с удовольствием!

— Хочешь такой же минет? Для начала найди сеновал! — отшучивается она, но потом целует меня сама, так глубоко и жадно, всасывая мой язык, словно член полирует.

У меня мгновенно начинает дымиться в штанах от ее нарочных провокаций!

Шатохина встает, одергивая платье вниз. Я смотрю на нее так, словно чуть-чуть пьяный.

Лена начинает идти в обратном направлении, соблазнительно покачивая попкой. Любуюсь удаляющейся фигуркой.

— А я же найду!

Шатохина оборачивается и совсем по-детски показывает мне язык:

— Найди-найди…

Отрываюсь от скамейки с легкостью, догоняю ее, забросив на плечо руку, прижимаю к себе.

— Ты просто не знаешь, я до чертиков упрям. Найду сеновал. Не отвертишься… Сосать придется.

— У тебя один час, чтобы найти!

— ЧТООО?!

— В противном случае, на штраф нарвешься.

— На какой еще штраф?!

— Ты хочешь оральные ласки в моем исполнении. Думаешь, мне не хочется того же в ответ? — спрашивает она, покраснев.

Впервые вижу, как Шатохина краснеет, у нее даже кончики ушей смешно заалели, как два фонарика.

Мозг соображает быстро-быстро, я выдаю со смехом:

— Не прошло и пяти минут. Но я уже нашел нам сеновал.

— Быть такого не может! Ты просто врешь.

— Нет же.

— На ходу сочиняешь!

— Ничего подобного.

— Хорошо. Давай, — останавливается. — Назови мне адрес, а я проверю!

— У моего отца есть конюшни. Там должен быть сеновал. По-любому! Назвать тебе адрес угодий?

— Да уж назови! — Шатохина воинственно достает телефон. — Я проверю.

— Значит, получу я свой минет…

— Если доберемся, конечно.

— Ты чего приуныла? Сожалеешь, что я снова взял верх? Да брось… Если постараешься хорошенько, я тоже тебя порадую. Просто так. Без всяких условий. Идет?

Шатохина начинает смеяться, до слез.

— Что не так?

— Ты только что выдвинул условие, а потом кивнул по-царски: никаких условий! Обмануть меня хочешь! Запутываешь нарочно. Хитрец… Еще говоришь, что на отца не похож! То же умение поворачивать любую ситуацию исключительно в свою пользу.

На этот раз мне даже не обидно. Я просто поражен тому, как так вышло, что хватило всего одного разговора, чтобы гнойный нарыв в виде конфликта с отцом начал нарывать меньше, чем всегда.

Но не могу сказать, что сожалею об этом. Скорее, напротив…

— Все, а теперь о серьезном. Возвращаемся, приводи себя в порядок, и выдвигаемся на шоппинг.