Народная тайна русской революции. Советы. 1905–1917 гг. - Илья Стрекалов

Подводя итоги анализа понимания образа Советов 1905 г. в партийно-политической публицистике и периодической печати 1907–1914 гг., необходимо отметить следующее. Представители государственной власти видели в Советах преступные организации, создающие революционный хаос и провоцирующие государственный мятеж, приводящий к чрезвычайным обстоятельствам. Близко к позиции власти стояли представители либерального политического течения – П.Б. Струве и В.П. Обнинский. Социал-демократы (и большевики, и меньшевики) определяли Советы как массовые рабочие организации, претендовавшие на серьёзную и, возможно, политическую, революционную роль в событиях 1905 г.: различие, однако, было в том, что большевики (В.И. Ленин) понимали их именно как органы революционного восстания, в то время как меньшевики (Л. Мартов) ограничивались характеристикой Советов как массовых органов рабочего самоуправления. Внефракционный социал-демократ Л.Д. Троцкий, эсеры положительно оценивали опыт Советов 1905 г. как рабочих организаций, отмечая то обстоятельство, что они были способны претендовать на серьёзные властные полномочия. Анархисты ограничивались использованием опыта Советов в построении теоретической модели своей синдикалистской организации, делая упор на такие черты, как массовость, представительство рабочих в Советах 1905 г.

В работах представителей различных партий и политических течений русского общества в период 1907–1914 гг. вопрос о Советах рассматривался не только с точки зрения формирования их некого образа (положительного или отрицательного), но и в контексте конкретного анализа их деятельности в связи с изданием ими каких-либо актов или постановлений, инициации стачек и забастовок, вооружённых восстаний. В наибольшей степени в этом смысле была рассмотрена деятельность Петербургского совета рабочих депутатов, действия которого освещались в самых различных публикациях ещё во время его существования. Опыт деятельности уникальной революционной организации пролетариата заставил обратить на себя внимание представителей самых различных политических взглядов и убеждений.

События русской революции и Советы 1905 года в связи с ними рассматривались в статьях экономиста, философа, публициста П.Б. Струве. В статье «Консерватизм интеллигентской мысли», опубликованной в июле 1908 г. в «Русской мысли», автор проводит параллель между русско-японской войной 1904–1905 гг. и русской революцией 1905–1907 гг., называя последнюю «травестией» первой: «Роль правительства и генералитета сыграла революционная интеллигенция. Та же самонадеянность и та же бездарность»[395]. В основе обоих событий публицист видит политический авантюризм. Говоря о Петербургском совете рабочих депутатов, Струве даёт аналогию между русской революцией, декабрьское вооружённое восстание 1905 г. в которой было подавлено генералом Дубасовым, и июньской революцией во Франции в 1848 г., восстания рабочих в которой, в свою очередь, были подавлены генералом Кавеньяком: «Когда я после 17 октября вернулся из-за границы, я бывал, в качестве слушателя и зрителя, на хорах залы Вольного экономического общества, когда там заседал Совет рабочих депутатов. Я вынес тогда убеждение, что из этих разговоров ничего, кроме повторения июньских дней и Кавеньяка, не выйдет. Так и случилось»[396]. Публицист, таким образом, был совершенно убеждён в закономерности поражения Петербургского совета.

В статье «Великая Россия» (1908 г.), названной так в связи с известным высказыванием премьер-министра П.А. Столыпина о его стремлении сделать Россию великой и не допустить в ней потрясений, П.Б. Струве вновь рассуждал о русской революции. Автор обвинял Петербургский совет рабочих депутатов в подрыве экономических основ государства: «Известный манифест совета рабочих депутатов и примкнувших к нему организаций призывал прямо к разрушению государственного хозяйства»[397]. Такие действия, по мысли публициста, разрушали не правительство, а государственную мощь. Слабость дисциплины труда Струве называет основной «болезнью» народа. Общество должно противопоставить антигосударственной культуре, представленной такими, как Совет рабочих депутатов, революционными организациями, новое политическое сознание, в основе которого лежат идея государственной мощи, идея дисциплины «народного труда», идея права и идея прав. Таким образом, П.Б. Струве оценивал деятельность Петербургского совета 1905 г. как направленную на подрыв сильного государства, как политическую авантюру революционеров.

Не столь категорично оценивал деятельность Петербургского совета левый кадет В.П. Обнинский. Анализируя забастовки и волнения как особое явление русской революции, он отмечал, что демократическая интеллигенция была удовлетворена «конституцией 17 октября», то есть Манифестом о политических свободах, однако это не касалось революционного движения. Обнинский писал: «Стачечный же комитет, – совет рабочих депутатов, – упоённый той же победой и не склонный анализировать её, продолжал держать высоко боевой тон»[398]. После 17 октября Совет игнорировал невозможность проведения забастовки в течение 2–3 дней – скорее всего, это были «тактические соображения», но сложно представить, что Совет не был осведомлён о состоянии денежных ресурсов рабочих и о том, что настроение основной массы пролетариата не было радикальным. В этом Обнинский и видит закономерность поражения всеобщих стачек и пролетариата в целом к концу 1905 г. Обнинский, рассматривая последующие действия «центрального забастовочного комитета», замечал, что решение о второй всеобщей стачке по причине введения правительством военного положения в Польше оказалось неудачным – стачка была объявлена по частному поводу, силы рабочих были истощены первой стачкой, которая проходила всего две недели назад, а правительство было ещё больше раздражено новым проявлением активности со стороны революционного движения. Совет встал на «скользкий путь дублирования экспериментов», пошёл в своих действиях по инерции, стремясь охватить как можно больше людей и «повалить побольше препятствий»[399]. Это и было драматическим моментом революции, считает автор, поскольку такая стратегия вряд ли могла привести её к успеху. Третья всеобщая стачка в декабре, активно проходившая в Москве в форме восстания, также окончилась неудачей – и это, полагает Обнинский, было закономерно в силу тактических ошибок революционеров. Итоги революции он охарактеризовал так: «Государственный корабль взлетел на острый гребень революционной волны и словно закачался на мгновение, прежде чем ринуться в сменявшую её пропасть реакции»[400].