Двадцать кубов счастья - Дамер Кит

Как только я положил трубку, телефон вновь затрещал, и Кира скороговоркой начала мне объяснять, что мы горим.

– Как – горит?

– Так! Горит, Спартак! Там пожарные, милиция, там Оксана Владимировна! Весь отдел продаж уже выдвинулся, я тоже сейчас еду. Приезжай! Там встретимся! Я не знаю подробностей, но, видимо, все серьезно. Слышишь? Выдвигайся прямо сейчас!

– Не вопрос, еду.

За километр до нашей остановки через окна автобуса уже виднелся хвост черного дыма, а в салоне чувствовался запах жженого пластика. Еще десять минут, и я наблюдаю, как возле торгового центра толпится масса людей. Кругом сверкают маячки милицейских машин, пожарные составы один за другим подъезжают к подножию очага. Одни спасатели заливают огонь струями воды и пены, другие – на лестницах, с торцовой стороны, ломают кувалдами стены, чтобы открыть доступ к огню.

Я в толпе. Вокруг хаос. Кто-то кричит, кто-то отдает команды. Рядом проходит медик, который ведет нашего кассира, укутанного в плед. Она вся в слезах, с грязным от пепла лицом, в состоянии шока что-то бормочет себе под нос. Среди людей я замечаю Оксану Владимировну. Она мечется из стороны в сторону. У нее влажные от слез глаза и потерянный вид. Встретившись с Кирой, мы отходим в сторонку, где посвободнее. От нее я узнаю, что не могут найти руководителя торгового зала: она потерялась из виду, когда народ в панике повалил к выходу. Тут я понимаю всю серьезность ситуации. Мы стоим еще несколько часов, пока пожарники пытаются погасить пламя. Но оно так и продолжает танцевать, искрами освещая черное небо. Игрушки, резина, тонны пластика, бумаги и прочие материалы не хотят заканчивать свой праздник Купалы. Оксана Владимировна, понимая, что никто не в силах как-то повлиять на происходящее, подходит к нам и говорит, чтобы мы разъезжались по домам. Завтра созвонимся. Она и глазом не моргнула, но было видно, насколько ей тяжело. Какая выдержка!

На следующий день, когда пожар удалось нейтрализовать, мы узнали, что трагедия унесла жизнь нашей коллеги. Ее останки нашли недалеко от склада. Женщина не смогла выбраться, заблудившись среди стеллажей в лабиринтах зала, где едкий и густой дым сделал свое дело. Потрясение, боль и растерянность охватили весь коллектив. Ведь мы только разработали стратегию, запланировали масштабное развитие компании и оптимизировали массу бизнес-процессов. В один день все это рухнуло!

Потом приезжали коммерческие представители компании из Москвы, обсуждали и решали, что делать дальше. Прокуратура тоже плотно занялась этим несчастным случаем, ведь кто-то должен был ответить за гибель человека и понести ответственность. Следствие предполагало, что очаг возгорания возник на закрытом складе, где, якобы, были найдены окурки. Но учитывалась и проблема с проводкой, вернее, с протекавшей крышей здания: в дни обильных дождей вода просачивалась прямо через систему освещения и создавала лужи в торговом зале. Я не в курсе, на чем остановились представители закона. Возможно, на второй версии, поскольку никого не посадили.

Помню, как через несколько дней после пожара, мы с начальником отдела продаж словно по болоту пробирались к кабинетам офиса, натянув на ноги двойные пакеты. Эти помещения располагались в задней части торгового центра, и, благодаря окнам, выходящим во двор, первыми оказались под спасительными струями воды. Сам торговый зал был похож на черную дыру, на искореженное месиво, которое будто бомбили ракетами. Мародёры уже успели хорошенько здесь поработать. Было видно: воры растаскали уцелевшую продукцию с дополнительного склада. Мы же имели цель собрать сохранившуюся документацию, трудовые книжки и прочую важную макулатуру. Через пару недель нам было объявлено, что компания будет ликвидирована. Процесс уже запущен. Но так как оно было первым предприятием, которое дало развитие всей сети, то будет зарегистрировано новое юридическое лицо, где мы продолжим работу. Будущее обнадеживало, хотя и было туманным.

Первое предприятие ООО «Инвестор» было формата «Cash and Carry», то есть опт и розница. Новое же – было нацелено только на опт. Спустя полгода, когда все разбирательства закончились, компанию возглавил новый директор, которому московские боссы доверили руководство. Теперь мы находились в производственной зоне, проще говоря, в «жопе мира», окруженные заводами и шарагами всех мастей: от изготовителей железобетонных изделий, метизов, и до химической продукции. Когда мы, наконец, обосновались, началась полномасштабная работа по заполнению складов все тем же ассортиментом, который сократился теперь на несколько тысяч позиций. Новый руководитель имел свой взгляд на продажи, планирование, стратегию и процветание вновь открывшейся организации. Все нововведения сказались на взаимоотношениях с текущими клиентами, которые продолжали с нами работать: условия договора ужесточились, и постепенно объемы начали падать. После прихода новатора, и благодаря ее универсальной политике, со временем все менеджеры отдела продаж дружно свалили, поскольку поняли, что перспектив у них в родной компании больше нет, а постоянные палки в колеса со стороны этой дивы только подстегивали желание уйти.

Это лето было самым сложным в моей жизни. По крайней мере, мне тогда так казалось. Я лишился работы, с Мартой, наконец, было все кончено, и теперь уже бесповоротно. Мы пытались изменить характер наших отношений, перейти на другой уровень, но ничего не вышло. В конце концов, в один прекрасный день я собрал все ее вещи и отвез их родителям, тем самым навсегда избавившись от заблуждений и балласта. Она предлагала остаться друзьями, общаться дальше. Но какой в этом смысл? Для чего? Сколоченный мною крест был вкопан основательно. Несомненно, этот период жизни останется для меня значительным, и я буду с добротой вспоминать эти отношения и опыт, который они привнесли. Но я предпочитаю сжигать мосты до тла. Все кончено. Навсегда.

Так я остался наедине со своей реальностью: абсолютно один, без друзей и перспектив. Обстановка накалялась, и начала еще сильнее нагнетать после смерти приятеля, который утонул в озере. Смерть всегда вызывала у меня дикую подавленность, мысли о своей беспомощности и о сроке, который мне отведен. Гребанный гепс! Через пару месяцев, после того, как я вновь пополнил списки безработных, мои сбережения иссякли. Мне пришлось просить денег у мамы, чтобы оплатить квартплату и остатки некогда взятого кредита.

Кретин! Неудачник! Как так получилось? Как я так облажался?! На почве всего этого многотонного груза мыслей, я полностью потерял контроль над происходящим. Боль, самоуничижение и подавленность окончательно поразили ясность ума. Снова море алкоголя и наркотиков. Я не понимал, что делать, и под массой предлогов откладывал решения и не признавал тот факт, что пора браться за голову. Я погибал. Впереди ожидала неопределенность, страх и паника. Бессонные ночи и кошмары начали съедать меня изнутри. Проснувшись ночью, я часто не мог пошевелиться, словно был связан, а однажды, открыв глаза, в трезвом уме я увидел в темноте сидящую напротив меня старуху в черном, которая улыбалась и что-то приговаривала. Началась паранойя, боли в сердце и постоянная тревога. Поговорить об этом я ни с кем не мог. Брату не расскажешь: мы перестали общаться. Герман уже давно жил в Петербурге и, женившись, строил свою жизнь.