Восьмой смертный грех - Антон Леонтьев

Следователь развернулся, оказавшись около сидевшей на стуле Лены, и спросил:

– Елена Николаевна, скажите, прошу вас, на какую цифру оканчивается ваш телефонный номер?

– На четверку, – сказала Лена, ничего не понимая. Следователь положил руку на телефон, который стоял на Ленином столе, и произнес:

– Да, вы правы. Именно на четверку оканчивается тот номер, который остался в памяти аппарата Тимчук. А это значит, Елена Николаевна, что звонили с вашего рабочего места. И этим человеком были вы? Вам есть что сказать по этому поводу?

Лене показалось, что она ослышалась. Она подняла глаза на следователя:

– Мне скрывать нечего. Я не звонила Любови Сергеевне Тимчук. Это какая-то ошибка!

– Нет, ошибки быть не может, – возразил следователь. – Мы перепроверили на телефонной станции, а также в базе данных АТС завода: звонок был произведен с вашего аппарата. Значит, Елена Николаевна, вы заявляете, что не звонили Тимчук?

– Не звонила, – решительно произнесла Лена. – Это сущая правда.

– И вообще, – проревела Тамара Павловна, встав со стула. В красно-коричневом пиджаке в крупную клетку, Воеводина заслонила Лену от следователя.

– И вообще, звонить с ее аппарата мог каждый. У нас так часто делается. Я сама сколько раз звонила с телефона Лены. Так что нечего подозревать бедную девушку в том, чего она не совершала!

– Бедную девушку, – прошептала Регина, которая уже пришла в себя и больше не рвала бумажные полоски.

Следователь довольно кивнул головой и сказал:

– Тамара Павловна, вы несколько смешали мои карты. Я не хотел пока об этом говорить, но раз вы заявили… Да, вы правы, это мог сделать кто угодно! И все же, возражу себе сам, далеко не кто угодно! Вряд ли тот факт, что с телефона Елены Николаевны звонил кто-то посторонний, так легко бы забылся. И проникнуть на территорию завода может лишь человек, имеющий специальный пропуск. Так что позвонить в любом случае мог только тот, кто работает в этом отделе – один из вас!

Другой следователь продолжил:

– И мы пришли к тому же, от чего начали. Нам нужно узнать, кто именно звонил Тимчук и почему. Судя по всему, этот некто не желает признаваться. И это как минимум подозрительно. Идет следствие по факту убийства, кроме того, покойный Федор Викентьевич Тимчук работал на конкурирующую компанию, и это тоже наводит на размышления. За информацию о предстоящей раскрутке новых продуктов «Хаммерштейна» некоторые готовы выложить круглую сумму. Все это завязано так или иначе на телефонном звонке. Поэтому…

– Поэтому, – прервал его напарник. – Прошу вас по одному, дамы и господа, проходить в кабинет Дмитрия Львовича. Я хочу побеседовать с вами. Это долго не продлится. Руководство завода дало нам карт-бланш и предоставило право отрывать вас от работы. Мой коллега останется в этом помещении. Прошу вас не беседовать между собой.

– А в сортир по-маленькому сходить можно? – грубовато спросила Тамара Павловна. – И курить хочется ужасно! А то мы прям как в детективе про Пуаро, вам, товарищ следователь, только усов не хватает.

Следователь покачал головой:

– Разумеется, мы не препятствуем вашему свободному перемещению. Все желающие могут выйти по надобности, покурить или сходить в столовую. Однако прошу вас делать это поодиночке. Два человека не должны одновременно покидать помещение. Надеюсь, вы готовы рассказать нам все, что вам известно? Это в ваших же интересах.

– Тогда я первая! – сказала Тамара Павловна и ринулась к двери. – Ребята, простите, но уже мочи нет. Я не задержусь! Всего одна сигаретка.

– Скажите, господин следователь, – произнес Виктор Медведев. – А то, что вы устанавливаете такие жесткие правила – выходить по одному, оставаться всем в одной комнате, – входит в ваши полномочия? Мне кажется, что нет.

– Виктор Романович, – сказал следователь, – мы только просим вас придерживаться определенных установок. Ваше право – соблюдать их или нет. Однако я уже сказал, руководство завода пристально следит за ситуацией. Вашим шефам первым хочется узнать, имеет ли отношение кто-то из сотрудников «Хаммерштейна» к смерти Тимчук и фактам промышленного шпионажа. Вы вольны делать все, что хотите, но это может повлечь за собой…

Что именно повлечь, следователь не прояснил, но Лена поняла: тот, кто не будет сотрудничать с органами, может впасть в немилость у генерального директора. А значит: этому человеку рано или поздно придется покинуть «Хаммерштейн». Терять же такое хлебное место никто не желал.

– Елена Николаевна, прошу, мы уж доведем беседу с вами до логического завершения, – следователь распахнул перед ней дверь кабинета. Монастырская, вздохнув, шагнула к креслу. Похоже, придется рассказать о встрече с Тимчук.

– Я не хотел вас напугать, – произнес следователь, занимая место начальника отдела. – Вы мне чрезвычайно симпатичны, вы умная дама, у которой большое будущее в концерне. Да, да, не краснейте, это так. Я работаю с людьми уже пятнадцать лет, стал за это время каким-никаким психологом. Поэтому, милая Елена Николаевна, расскажите мне все, что считаете необходимым. Наша беседа – не допрос, я буду задавать вам только наводящие вопросы, а инициатива принадлежит вам.

Несмотря на то что Лена поняла: следователь применяет тактику «кнута и пряника», его слова бальзамом растеклись по ее душе. Ну в самом деле, не ставить же под удар свою карьеру в «Хаммерштейне» ради пары фактов?

– Как я уже сказала, – начала Лена, – я не звонила Любови Сергеевне. Уверяю вас, это так. Судите сами, где-то с половины первого до половины второго сотрудники уходят на обед, поэтому отдел обычно пустует или в нем остаются только один-два человека. Позвонить с моего аппарата мог каждый.

Следователь мягко улыбнулся Елене и произнес:

– Ну вот, видите, вы уже мне помогли. Как я понимаю, если в столовую уходят все, то отдел запирается? Кто-то из соседнего отдела не может проникнуть в помещение в это время и позвонить? Ага, значит, нам требуется один из шести. Или одна. Конечно, сейчас уже сложно вспомнить, кто в тот день выходил и приходил в отдел, кроме того, виновный будет стараться запутать следы. Можете ли вы сказать, в каком порядке сотрудники покидали отдел в обед?

Лена задумалась. Она никогда не замечала таких пустяков. И было это уже несколько дней назад. Итак, она ушла с Михаилом… Да, так и было, но он на полпути покинул ее, сказав, что ему нужно срочно узнать что-то в финансовом отделе. Он пришел в столовую, когда она уже начала обедать, то есть через пятнадцать минут, а разговор длился тринадцать…

Преодолевая гадливое чувство (словно она предает кого-то), Лена рассказала следователю об этом эпизоде. Тот методично все записывал в большой блокнот. Лена завершила:

– Но я только излагаю факты! Я не думаю, что Михаил… Что он имеет к звонку отношение.

– Я склонен вам верить, Елена Николаевна, вы – честная молодая женщина. Но, похоже, вы скрываете от меня что-то. Нехорошо, я же просил вас быть со мной откровенной!