Быть драконом - Андрей Стерхов

Заклинаю зверя: сгинь!

Его морда была от меня уже на расстоянии вытянутой руки, когда, разорвав ткань Пределов, посреди двора возник круговорот Волчьей Ямы.

Зависший в воздухе зверь сопротивлялся яростно, он, пытаясь вырваться, изо всех своих недюжинных сил перебирал лапами, но с затягивающей бездной ему было не совладать.

Миг.

Другой.

И Запредельное всосало его без остатка.

Я сперва разыскал среди георгинов пистолет, сунул в кобуру, только потом подошёл к трупу.

Первая мысль, которая пришла в голову: «Хорошо, что не завтракал». А вторая была такой «Славно он умер. Как воин. С оружием в руках».

Как только я подумал об оружии, сразу посмотрел на правую руку покойного. А ножа-то в ней как раз и не оказалось. Я не поверил собственным глазам, закрыл их, открыл — нет ножа. Пропал куда-то. Приличный такой тесак с широким лезвием. То ли десантный, то ли охотничий. Я не мог ошибиться — был нож. Был, а теперь не стало. Раскрытая ладонь мертвеца была пуста. Но, правда, не совсем — в ней что-то блестело. Что-то мелкое и круглое, похожее на чешуйку крупной рыбы. Уже догадавшись, что это такое, я присел на корточки. И убедиться в очевидном. Это действительно была монета. Советская. Двухкопеечная. Лежала решкой вверх.

Почему-то мне в тот миг подумалось о том, что когда кто-то получает в подарок нечто колющее или режущее, он должен обязательно сунуть дарителю монету. Таков обычай.

Подумал, выкинул из головы и направился к машине.

Рассиживаться было некогда — мёртвому уже не поможешь, нужно живых спасать. В первую очередь Леру. Домбровского — во вторую. Он, конечно, клиент и всё такое, но всё же — его после Леры. Он-то сам во всём виноват: полез, куда не звали, соврал, когда правду требовалась сказать. Кругом виноват. А вот девушка, которой я сдуру всучил краденный амулет, может стать невинной жертвой. И это было бы несправедливо.

Я, конечно, надеялся на то колечко-оберег, которое Лера приняла от меня на Восьмое марта, да в пупок пристроила, но всё равно переживал.

По дороге в город пытался понять, кем именно был канувший в Запредельное волк. Уж точно не натуральным волком. Натуральный бы сдох после первых же выстрелов. Как, впрочем, и Наказанный — человек, навсегда превращённый в волка. Классическим вервольфом этот зверь тоже не мог быть. Ведь что такое классический верфольф? Это существо Пределов с обликом волка и сознанием человека. Да, с каждым очередным превращением сознание человека всё больше вытесняется звериным, но, тем не менее, этот озверевший человек, остаётся посюсторонним существом и магия, под воздействием которой он находится, запросто разрушается серебряными пулями. Мои пули были из серебра. Волку вреда они не причинили. Вывод — это был не вервольф.

И тогда уже — не гексенвольф.

Как известно, разница между вервольфами и гексенвольфами заключается в том, что последние находятся под воздействием силы особых колдовских талисманов: кольца или амулета, но чаще всего пояса из шкуры волка, который крепкой цепью удерживает вызванного заклятием духа звериной злобы. Это отвратительное создание из тёмных глубин Запредельного обвивается вокруг души человека и своей энергией держит её в неволе. Но такой отвратительный симбиоз духа и человека разрушается заговорёнными пулями. В данном случае этого не произошло. Значит, не гексенвольф.

Оставалось грешить на преданного проклятию демона в образе волка. Вот кто действительно силён, вот для кого заколдованные пули не страшны. Правда, и тут есть один непонятный нюанс. Наказанный демон охотится на людские души после заката и до третьих петухов. С первыми лучами уходит туда, откуда вырвался. А тот, который перегрыз горло Нигматулину, шустрил при свете солнца. Это как понять? Сходу — трудно. Нужно думать.

Проезжая мимо музыкального театра, я глянул на часы. Было уже пять минут одиннадцатого, и я позвонил в офис. К телефону моя распрекрасная помощница не подошла. Мне это не понравилось, но паниковать раньше времени не стал, решив что до сих пор ещё работает в музее по моему заданию. Успокаивая себя этим, набрал номер её сотового. Но и тут меня ожидала неудача — Лера не отозвалась. Тогда я позвонил Домбровскому. Красивый женский голос ответил, что телефон абонента отключен. «На похоронах абонент», — сообразил я и сунул трубу в карман.

В общем, прибыл я в офис, находясь в полном неведении о состоянии здоровья своих подопечных, и около получаса метался по кабинету, как разъярённый лев по клетке. Потом взял себя в руки и занялся кольцом Альбины. Окурил его коркой апельсиновой и прочитал ему тот добрый стишок поэта Хмельницкого, который когда-то давно читал Альбининому племяннику Мишке:

А ещё зверей

Пробивает дрожь

Оттого,

Что мы с ними

Поладили!

Вон Черепаха…

Говорят,

Это Ёж,

Которого часто

Гладили.

Таким вот образом сделал я кольцо своим. Ушло у меня на это пять минуть. Всего лишь пять минут. И я снова задёргался. Снова заметался. И до тех пор метался, пока в форточку не влетела граната. Обычная такая граната. Ф-1. В простонародье — «лимонка».

Был бы мой кабинет кабинетом какого-нибудь адвоката, стоматолога или финансового аналитика, случился бы конкретной тарарах. Но мой кабинет — это кабинет с приличным уровнем магической защиты. Никогда не ленюсь и после всякой Ночи Полёта добросовестно накладываю на стены кабинета новый слой Силы. Двенадцать лет подряд — слой за слоем. Если бы Сила была бы штукатуркой, то стены стали бы толще, пожалуй, уже раза в два. Короче говоря, уровень защита моего кабинета оказался достаточным, чтобы влетевшая граната не разорвалась. Она и не взорвалась. Так и зависла в двух метрах от пола.

Представив, как лихо бы наехали на неё кинокамерой братья Шоу и как красиво бы закружили вокруг неё с той же самой камерой братья Вачовски, я выдернул пистолет из кобуры и с криком «Какая падла!» побежал на выход.

Но во дворе уже никого не застал. Успел увидеть лишь «запаску» чёрного «лэндкрузера», нырнувшего в арку между домами напротив. Стрелять не решился. Во-первых, — не пойман, не вор. Во-вторых, детвора по двору шастала косяками. Заденет невзначай какого-нибудь короеда шальная пуля, горя потом не оберёшься. Спрятал пистолет от греха подальше, обозвал неведомых врагов козлами и взялся за поиски скобы с чекой. Скобу сразу обнаружил, а чеку искал-искал, да так и не нашёл. Решил: «Чёрт с ней, из канцелярской скрепки сооружу».

Вернувшись в кабинет, стал ладить скобу на место. Помучился, но присобачил. И только тогда сообразил, что зря старался. Дошло, что взрыватель-то уже сработал, и только лишь ступлю с гранатой за порог кабинета, рванёт к такой-то матери. Как только я это понял, с моих губ сорвалось всё то же сакраментальное:

— Козлы! — И следом: — Поубиваю!

Разрулить ситуацию можно было двумя способами.

Первый такой: дождаться Ночи Полёта и уже потом, став полноценным магом, обратить гранату в прах. Но в таком случае она будет висеть в кабинете ещё несколько дней. Я-то ладно, переживу. А если кто другой войдёт? Например, Лера. Что тогда? Как объяснить? А — не дай Сила! — заденет? К тому же я не знал, насколько хватит предохранительной Силы кабинета. В общем, этот способ не подходил.