Гонки на мокром асфальте - Гарт Стайн

— Не совсем… Нет, не они. Но они… знают.

— Я заставила их слишком сильно любить меня, — мягко произнесла Зоя, глядя на растаявший шарик мороженого. — Мне следовало быть плохой. Нужно было сделать так, чтобы они не захотели жить со мной.

— Нет, дорогая, нет, — вяло запротестовал Дэнни. — Не говори так. Ты — наше солнышко. Будь с ними ласковой. Я все исправлю. Обещаю тебе.

Зоя покачала головой, отводя глаза. Понимая, что беседа закончена, Дэнни взял со стола блюдца с остатками мороженого и пошел мыть посуду. Я сочувствовал им обоим. Особенно Зое, ведь она столкнулась с ситуацией запутанной и сложной, которую не могла постичь в силу отсутствия необходимых знаний и опыта, где столкнулись противоречивые желания тех, кто жил рядом с ней, и они, участники конфликта, бились за свою правоту и превосходство. Зоя, опечаленная, отправилась в свою спальню к оставшимся в доме игрушкам.

Под вечер зазвонил дверной звонок. На пороге стоял Марк Фейн.

— Все, время, — сообщил он.

Дэнни кивнул и позвал Зою.

— Дэннис, мы одержали важную победу, — сказал Марк. — Очень значимую. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Дэнни кивнул, но вид у него был грустный. Как и у Зои.

— Дважды в месяц ты будешь забирать к себе Зою после школы. До начала вечера в воскресенье она будет находиться здесь, — продолжал Марк. — Также каждую среду ты тоже можешь забирать ее из школы, а к восьми вечера привозить к ним. Понял?

— Понял, — отозвался Дэнни.

Марк Фейн посмотрел на Дэнни долгим взглядом и наконец сказал:

— Я горжусь тобой. Не знаю, что происходит у тебя в голове, но противник ты серьезный.

Дэнни глубоко вздохнул.

— Стараюсь, — ответил он.

Марк Фейн забрал Зою. Не успела она вернуться, как ей снова пришлось уезжать. Мне понадобилось время, чтобы уяснить наше положение, но в конце концов я его уяснил. Выходило, что сегодняшний суд, много раз откладывавшийся на несколько месяцев, поскольку адвокаты уезжали к своим семьям на Лопес-Айленд, а судья — на свое ранчо в Клее-Элум, касался только опеки. Я чувствовал себя преданным; все эти служащие в суде не понимали чувств, которым я сегодня стал свидетелем, когда Дэнни и Зоя обедали. Если бы они разбирались в них, они бы сразу прекратили дело, сняли бы с Дэнни все обвинения и вынесли справедливое решение.

Оказывается, мы сделали только первый шаг. Суд аннулировал запрет на свидание Дэнни с дочерью. Он выиграл право на встречи с ней, но она продолжала находиться под опекой «близнецов»-подлецов. Да и уголовное дело по фальшивому обвинению Дэнни в сексуальных домогательствах не прекратили. Ничего не решилось.

И все-таки я видел их, сидящих вместе. Видел, как они смотрели друг на друга и радостно смеялись. Я снова поверил в равновесие во вселенной. Хотя мы успешно преодолели всего лишь первый поворот в длительной изнуряющей гонке, я усмотрел в этом доброе предзнаменование. Дэнни не из тех, кто совершает ошибки. С новыми покрышками и полным баком он бросит вызов любому противнику.

Как велик яростный напор гонок на короткую дистанцию! Гонки на восемьсот километров, где водители демонстрируют свое мастерство — захватывающее зрелище. Однако настоящее испытание для истинного водителя — гонки на выносливость. Восемь часов, двенадцать часов, двадцать четыре часа, даже двадцать пять. Представляю вам одно из забытых имен в истории автомобильных гонок: Луиджи Кинетти.

Кинетти не знал устали. Он принимал участие во всех гонках в Ле-Мане. Известен тем, что в одна тысяча девятьсот сорок девятом году принес первую победу «феррари» в двадцатичетырехчасовых гонках в Ле-Мане. Более двадцати трех часов Кинетти вел машину. Всего на двадцать минут он передал управление автомобилем ее владельцу и второму пилоту Питеру Митчелл-Томпсону шотландскому барону. Этим все сказано. Кинетти вел машину почти все время гонки. И он выиграл ее.

Удивительный гонщик, механик и бизнесмен, Луиджи Кинетти убедил позднее компанию «Феррари» продавать свои автомобили в Соединенных Штатах, а ему — предоставить первые и на многие годы единственные дилерские права. Он продавал красивые красные машины богатым людям, и те выкладывали за них приличные деньги. Кинетти всегда держал список покупателей в тайне и никогда не распространялся о количестве продаж.

Великим человеком был Луиджи Кинетти. Умным, хитрым, изобретательным. Он умер в одна тысяча девятьсот четвертом году, в возрасте девяноста трех лет. Меня всегда интересовало: кем он стал? Кто обрел его душу? Знает ли этот ребенок о своей духовной родословной, о своей породе? Сомневаюсь. Но наступит день, и он сам изумится своим выдержке и выносливости, быстрому уму, ловким рукам. Не знаю, в какой точке мира, но он легко и невероятно быстро достигнет поразительных высот. И тогда душа этого ребенка, не ведающего прошлого, но чье сердце бьется ради острых ощущений гонки, пробудится.

Новый чемпион ходит среди нас.

О, как быстро… Как же быстро проходит один год! Проскальзывает словно ложечка каши, взятая из громадной миски вечности. Очень быстро.

Отмеченные разной степенью драматизма месяцы тянулись один за другим, мало что меняя для нас. Мы вставали и ложились; бродили по кругу, играли свои роли и возвращались на круги своя, а крючкотворы разыгрывали свои партии. Для адвокатов их занятие тоже было игрой. Но не для нас.

Дэнни брал Зою к нам по расписанию: каждую среду — до вечера, каждую пятницу — на два дня. Он водил ее по культурным местам. В музеи. На выставки. В зоопарк и аквапарк. Он занимался с ней, много рассказывал. А иногда, тайком, они выбирались на картинг. Покататься на электрокартах.

В первый раз он привел ее на картинг, когда Зоя достигла разрешенного возраста. Она отлично проявила себя. Сразу разобралась что к чему, словно родилась в электрокарте. Ездила она отлично. Как заправская гонщица. Получив минимум инструкций, Зоя уселась за руль, подобрала золотистые волосы и натянула шлем. Нажала на педаль — и была такова. Ни страха, ни сомнений, ни замешательства она не испытывала.

— Вы, случайно, в Спанавей не ходите? — спросил Дэнни паренек, обслуживавший карты, после первого Зоиного одиночного заезда.

Спанавей, открытый картинг для ребят, получивших некоторый опыт вождения, находился к югу от нашего района.

— Нет, — ответил Дэнни.

— Боишься, она тебя обставит? — пошутил мальчишка.

— Нет, не обставит. У Дэнни рассмеялся. Паренек нервно посмотрел на часы, затем перевел взгляд на сидящих за стеклом кассиров. Очереди на картинг не было. Послеобеденный час пик закончился, до вечера оставалось еще долго. На картинге находились только мы. Потому меня и пропустили вместе с Дэнни и Зоей Когда народу много, мне не разрешают быть внутри.

— Давай на спор? — предложил паренек. — Вы едете наперегонки. Она выигрывает — ты платишь за него, выигрываешь ты, считай катались бесплатно.