Реалити - Игорь Олегович Белошевский

путешественнику лишь по фотографии из интернета, он добрался, практически полностью положившись на своё чутье. Всё то время, что Глеб шел в точку назначения, он постоянно ловил себя на ощущении некого внутреннего компаса, который указывал ему правильный путь. Особенно это обнаруживалось, когда Глеб пренебрегал этим природным навигатором, и сбивался с маршрута, решив следовать, положившись на спятивший GPS в своем телефоне.

Еще одной суперспособностью, которую обнаружил в себе наш путешественник, стало то, что он, с первого взгляда, подобно какому-то сверхсканеру, начал просвечивать попадавшихся на его пути людей, и сразу определять, друг, тот или иной человек, или от него может исходить опасность. Несмотря на усталость, валившую с ног, и общее коматозное состояние, такой тест стал происходить у Глеба моментально, как вспышка, и был он явно не сознательным, а скорее подсознательным. От постоянного перенапряжения, вся нервная система нашего героя перегорела, и подобно какому-то суперкомпьютеру перешла в сонный режим гибернации. Стрессовое состояние и некий постоянный разгон психики, сопровождавший Глеба еще с самого трапа самолета, куда-то ушел, и ему на смену пришло ощущение весьма странного релакса. Теперь, будто молодая рысь, дремлющая где-нибудь на ветке дикорастущего клена, психика нашего героя всё время находилась в каком-то расслабленном состоянии, но, в то же время ждущем чего-то, и готовом мгновенно среагировать в случае возникновения малейшей опасности. Даже сейчас, лежа на земле, в полусне, Глеб мог каким-то волшебным образом фиксировать всю обстановку вокруг себя, и моментально в случае чего пробудиться и дать отпор неприятелю.

Третьим открытием, стало то обстоятельство, что Глеб заметил, как его организм адаптировался к новым условиям не только психически, но и физиологически. Теперь несмотря на то, что наш герой постоянно находился на ногах, и таскал за своими плечами тяжелый походный рюкзак, он стал наедаться очень малым количеством еды, и совсем перестал чувствовать голод, который по началу, достаточно сильно его беспокоил. Например, одной небольшой пачки печенья, которой Глеба снабдила, ещё утром, тетя Люда, ему вполне себе хватило, чтобы продержаться до самой ночи, и при этом чувствовать себя вполне комфортно.

Конечно, все эти чудесные преобразования, легко можно было бы списать на состояние легкого помешательства, возникшего по понятным причинам из-за нехватки витаминов, и поначалу, наш герой так и сделал, но ровно до тех пор, пока не стал сам себе отдавать отчет в том, что вместе с этими преобразованиями, его выносливость значительно повысилась, и организму стало гораздо легче функционировать.

Дело близилось к утру, и в какой-то момент, город Милан полностью остыл от прогревшего его за день солнца, и, лежа под бетонным монументом, Глеб почувствовал, что замерз. Он открыл глаза, вокруг всё было неизменно. Европейские студенты спали неподалеку, карабинеры охраняли, а сильнозагорелые ребята сидели на бордюре в конце одной из пешеходных дорожек. Глеб расстегнул молнию на своем рюкзаке, и достал из него тельняшку, а потом и теплую водолазку с высоким горлом.

– Сижу, жду, когда откроется вокзал, – сказал Глеб себе в видеокамеру, – Холод собачий, я уже надел на себя всё, что только можно, а точнее, все вещи, которые у меня были, нужно продержаться до утра.

Записав видеоотчёт обо всех трудностях и невзгодах ночевки под памятником, Глеб проверил свой будильник на телефоне, что был установлен на четыре часа утра, и, снова, свернувшись калачиком под бетонным монументом, попробовал уснуть. Сон опять не шел. Глеб открыл глаза и, посмотрел на черное, как кофе, небо.

– «Просто удивительно», – подумал Глеб, – «Кто бы мог представить, что своё тридцати трёхлетие я буду встречать ни где-нибудь, а в столице Италии. Ума не приложу, как такое получилось, но я определенно здесь, вместе с этим весьма странным букетом чувств. Такое ощущение, что всё, что сейчас происходит здесь со мной, на самом деле происходит не со мной, а с кем-то другим, и этого «другого», я просто откуда-то очень хорошо знаю. Знаю все его достоинства и недостатки, слабые и сильные стороны, которые сейчас существуют отдельно, от всего того, что раньше меня так заботило. Я не чувствую себя ни молодым и ни старым, ни веселым и не грустным, меня не беспокоит то, что я что-то сделал, или чего-то не сделал в этой жизни, я не думаю о том, что что-то не успел попробовать, или упустил какие-то возможности, я даже не думаю о том, что голоден, или хочу спать, я попал в какой-то вакуум, где нет ни времени, ни того хвоста моей жизни, что я изо дня в день, постоянно, таскаю за собой по Москве. Я попал в какую-то невесомость, и здесь, в этом космосе, мне хорошо, здесь всё прозрачно, всё по-настоящему».

16. Milano Centrale

Будильник на телефоне Глеба сработал, как и предполагалось, ровно в четыре часа утра. Наш путешественник открыл глаза, и сразу же, рефлекторно, проверил свой рюкзак, что лежал у него под головой, а затем, проверил свои документы в кармане. Все было на своих местах, только вчерашние студенты, те, что так же, как и Глеб, спали под этим бетонным обелиском, сегодня, уже куда-то испарились.

– «Да и черт с ними», – подумал наш путешественник, потирая спросонья руками свои глаза.

Впрочем, и обелиск этим утром приобрел совершенно иной облик. Если вчера, в темноте, это был некий бетонный шар, символизировавший непонятно что, то сегодня, в свете лучей солнца, Глеб, весьма отчетливо, распознал в нем яблоко.

– Обычное яблоко, но только исполинских размеров, – сказал себе наш путешественник в видеокамеру.

Напротив этого яблока, и приходящего в сознание Глеба, по-прежнему, дежурили карабинеры. Правда, теперь, вместо трех их машин, здесь уже стояла всего одна, вокруг которой, на всевозможных бордюрах и перилах, с рюкзаками и чемоданами, сидело множество самых разнообразных людей, ожидающих открытия вокзала. Вчера их присутствие тоже ощущалось, но истинное количество, из-за темноты было скрыто, теперь же, Глеб увидел, что таких как он, едущих куда-то по своим делам, здесь, полным-полно.

– Не успел я ещё толком проснуться, а народ уже пришел в движение, – сказал Глеб себе в камеру, увидев, что люди в одно мгновение повставали со своих мест и толпой ринулись к центральному входу в вокзал, двери которого, по-видимому, теперь уже открылись.

Приковыляв к воротам Милано Централе, наш герой задрал свою голову вверх, чтобы как следует оценить масштаб строения, казавшего ему ещё вчера ночью мистическим храмом, уходящим своими этажами в черное туманное небо. Сегодня, этих этажей было не так много, как вчера, и оканчивались они ровно там, где вчера начинался тот