Принц на белом коне - Анатолий Галкин

Аркадий был в ударе!

Актер хвастался своей яхтой и всячески веселил публику… Понятно, что особое внимание он уделял Татьяне, часто уединяясь с ней на корме или в одной из кают.

Около полуночи «хозяин яхты» предложил начать танцы по схеме дважды два… Это в том смысле, что он с Татьяной Игоревной вальсирует в кают-компании, а оставшаяся пара – на палубе, на вольном воздухе…

При этом артист иронически намекнул адвокату, что после коньяка ему стоит проветриться…

Это было лишнее замечание. К вечеру стало прохладно, и влажный воздух над водохранилищем хорошо отрезвил Григория.

Вообще-то Горский чувствовал себя неуютно…

Это всегда так бывает! Это случается в любой компании. Если где-то заведётся человек, который перетягивает на себя внимание всех женщин, то остальные мужики хиреют. У них снижается всё, включая уровень самооценки.

Музыкой командовал тоже Аркадий. Он включил подборку медленных старых шлягеров. Что-то приятное из тех времен, когда главным в песнях был не ритм и вой, а мелодия и душа.

Это было очень романтично.

Они танцевали за парусом, полностью отделявшим их от входа в каюты…

Гриша обнимал Светлану и чувствовал, что она прижимается к нему крепче, чем этого требует танец… От этого начинала кружиться голова, а тревожные мысли улетали и растворялись над заливом.

Откуда он взял, что она как-то не так смотрела на актера?..

Он дурак!

Если она и смотрела, то не влюбленно, а презрительно, как на лицедея…

А он, Гриша, сам во всем виноват! Нашел к кому ревновать!

Темного берега совсем не было видно. Только отблеск воды, только звезды наверху, и танцующая пара на пятачке в четыре квадратных метрах.

Все танцы были медленные. Вальсы, танго, фокстроты… Танцевать их приходилось близко друг к другу, ласково и нежно, почти обнявшись…

И от этого весь хмель из Гриши ушел напрочь…

Очень умный человек выдумал эти томные танцы. Это что-то вроде легальной возможности прижаться к красивой девушке…

Попробуй-ка вот так обнять секретаршу в офисе или спутницу в метро.

Столько визга будет!..

А в танце – милости просим!

Гриша вспомнил свои первые институтские вечера… Вспомнил и милую первокурсницу Лизу, которая не спускала с него глаз и трепетно ждала белого танца. И тогда она смело бросалась к нему…

Очень странная и смешная девчонка!

Как-то на Пасху она подкараулила его в пустой аудитории и заявила, что по традиции в этот день положено троекратно целоваться – христосоваться…

Горский в мельчайших деталях помнил, как она обняла его, медленно приложилась к одной его щеке, потом к другой. А на третий раз она впилась губами в его губы…

Он сопротивлялся только первые секунды, а затем размяк, растаял и с удовольствием растворился в этом действии…

Но потом он одумался, струсил и убежал…

Дурак!

Он до сих пор об этом жалеет. Ведь продолжение могло быть любым. Лиза была готова на всё!

Это он сейчас знает, что могло случиться, и как ему надо было действовать… А тогда он не знал, не умел и боялся.

Палубные фонари отражались в парусах и хорошо освещали их маленькую танцевальную площадку.

И в этом волшебном свете Горский видел перед собой губы Светланы…

Понятно, что он видел всё ее лицо. Но волосы, лоб, нос и щеки были как-то не в фокусе… Эти части выглядели размыто, туманно и не так привлекательно.

А взгляд Григория остановился на ее ярких и чуть влажных губах. На губах, которые манили, соблазняли и притягивали…

Жалко, что сегодня не Пасха! Был бы повод предложить…

– Вы почему такой молчаливый, Гриша? Вам скучно со мной?

– Нет, конечно! Даже наоборот… Странно! Мы с вами знакомы больше года, а до сих пор окончательно не перешли на «ты»… Даже в Костроме мы были ближе.

– Я согласна!.. Но я же не могла сама вам предложить.

– Почему?

– Вы – мужчина! Вы должны все делать первым. Мы с вами не хуже других!.. И потом, Гриша, вы старше меня.

– Да!.. Иногда мне кажется, что вы, Света, относитесь ко мне, как школьница к учителю. Это неправильно!..

– Я больше так не буду.

– Очень хочется сделать вас счастливой. Но я не волшебник, а простой адвокат… Вот смотрю на вас и вижу красивую девушку, от которой невозможно глаз оторвать…

– Так давайте, Гриша, перейдем на «ты».

– Кстати, там осталось шампанское. Давайте выпьем и перейдем…

– Так вы, Григорий, предлагаете выпить на брудершафт?

– Да, Света! Именно этого я и хочу!

– Понятно… Я слышала о таком коварном приеме. После такого «брудершафта» обязательно надо целоваться? Так?

– Да, такая традиция.

– Ну, точно?.. Мне еще в Костроме об этом рассказывали. Парни выпьют и быстренько лезут с поцелуями! И не в щечку, а со всей силы! Как французы.

– Зря вы, Света! Я ни о чем таком не думал… Мы можем вообще не целоваться, а так – чисто символически. В щечку…

– Нет, я не согласна!.. Раз уж такая традиция, то надо исполнять по всей форме и по полной программе! Мы не хуже других!..

– Конечно!

– Но только, Гриша, не надо торопиться. Ласково, нежно и долго.

Она сама принесла шампанское и бокалы. Сама разливала, глядя ему в глаза.

В этот момент закончился очередной вальс, и зазвучала печальная французская песенка про то, как падает снег…

Они неторопливо скрестили руки, медленно выпили, а потом Светлана через плечо бросила в воду свой бокал… Через секунду и Горский повторил этот эффектный жест…

После первого поцелуя Свечка нащупала на мачте выключатель. На палубе стало темно и романтично…

Последующие минуты они ничего не видели и не слышали…

А зря!

Заранее отключив двигатели, к разным бортам яхты плавно причалили две моторные лодки. В каждой было по два добрых молодца… Всего четверо братков.

Это была не драка, а избиение…

Горского мутузили, как боксерскую грушу.

Спасало лишь то, что площадка была мала – негде бойцам развернуться… А одновременно хлопцам надо было и фонари держать, и орущую девицу вязать…

Правда, кричала Свечка не долго. Над ней работали профессионалы, и они первым делом ловко засунули ей кляп – грязную тряпку, пропахшую смолой и бензином.

Из динамиков предательски громко звучало ритмичное танго!