Быть балериной. Частная жизнь танцовщиц Императорского театра - Юлия Андреева

В этой роли Павлова показала себя как трагическая актриса, и ей это удалось. После успеха в «Баядерке» ее статус в театре возрос, а ежегодный оклад поднялся до 1800 рублей в год.

После «Баядерки» Павлова работала над главной и судьбоносной для себя ролью в возобновленном Петипой балете «Жизель». Вместе с Мариусом Ивановичем над постановкой «Жизели» трудился помощник балетмейстера Александр Викторович Ширяев. «Работа над этим балетом представляла для меня двойное удовольствие, – писал Ширяев в книге “Петербургский балет”. – Прежде всего, я очень любил “Жизель” как прекрасный и непревзойденный образец романтического балета. Все нравилось мне в нем: поэтичный сюжет, построенный на старой немецкой легенде о виллисах, мелодичная музыка Адана и превосходные по композиции танцы. Но помимо всего этого, главную роль должна была исполнять А.П. Павлова, чудесное хореографическое дарование которой тогда только еще распускалось. “Жизель” был первым ответственным балетом Павловой».

Благодаря техническому устройству сцены во время спектакля Павлова могла вдруг взлететь на ветви деревьев или броситься вниз, летя над сценой. Многие балерины отказывались от подобных трюков, но Анна не ведала страха: «Еле касаясь земли, она подымалась ввысь и парила над сценой как некое призрачное, невесомое создание. Мгновениями казалось, что видишь сон, что действие целиком проходит как бы в воздухе», – писала о Павловой ее подруга Наталья Владимировна Труханова[226]. Посмотрев спектакль с участием Анны, театральный критик А.А. Плещеев писал в мае 1903 года: «Обманутая в своих ожиданиях, с разбитым сердцем умирала Жизель – Павлова… Сотканная из “любви”, Жизель – Павлова не умерла, а “растаяла”».

Желая помочь Анне найти себе покровителя, Кшесинская знакомит ее с князем Борисом Владимировичем. Впрочем, Аннушка далека от мысли вскружить голову члену правящей династии. Отговаривается фразой, что ее-де интересует только балет и не соглашается ни на катание за городом, ни на посещение ресторана или театра. На самом деле Павлова реалистка. Она прекрасно понимает, что как бы сильно ни увлекся ею князь, ему все равно не позволят на ней жениться, а значит, ей уготована лишь незавидная роль содержанки, а их совместные дети, если таковые когда-нибудь появятся, будут жить с пятном незаконнорожденности. Анна знает, что это такое – врагу не пожелаешь.

В то же время покровитель балерины Преображенской его превосходительство генерал Николай Михайлович Безобразов[227] в пику Кшесинской решает расстроить союз Анны и великого князя, для чего знакомит ее с Виктором Дандре.

Красавец и умница, Виктор Дандре знал четыре языка (в некоторых справочниках написано десять) и прекрасно разбирался в моде. Кроме того он умел увлечь разговором и блистательно ухаживал. «Едва выпорхнув на сцену, Анна Павлова познакомилась с человеком, который стал ее единственной любовью и единственным мужчиной на всю жизнь. Его звали Виктор Дандре, он был весьма состоятельным человеком, коллежским советником, чиновником Сената, по происхождению – потомком старинного русско-французского рода, носил титул барона, по образованию был горным инженером. Но все это было не так важно, как то главное, что соединило этих двоих: Виктор был страстным поклонником балета»[228].

Встреча оказалась роковой, Анна влюбилась в Виктора. Он же поначалу смотрел на нее как на необходимое приобретение. Все его друзья – балетоманы, почти у всех любовницы балерины. А он чем хуже? Анна, конечно, далеко не красавица – тощая, с длинной шеей, но все говорят, что скоро она станет примой театра. Так отчего же не вложить часть капитала в союз с будущей примой Мариинки?

Однажды Кшесинская подарила Павловой карандаш из платины с бриллиантами и рубинами: «Аннушка, эта маленькая вещица ничего не стоит по сравнению с тем, что ты могла бы иметь, будь у тебя щедрый возлюбленный». А потом, вечером, перед спектаклем, когда все артисты стояли у окон и кланялись их величествам и их высочествам, Матильда кивнула в сторону Бориса Владимировича: «Смотри, Аннушка, не упусти!».

Когда я говорила, что вряд ли истинно религиозная мать могла отдать дочь в балет, я как раз имела в виду царившие там нравы. За каждой более-менее перспективной танцовщицей тут же закреплялся толстосум-воздыхатель, который и обеспечивал ее будущее. Собственно, в большинстве случаев за этим и шли на сцену. Павлова, вопреки всему на свете, не желала для себя карьеры содержанки. В свое время ей уже хватило роли незаконнорожденной, в детстве она подходила к дому своего настоящего отца и, поднимаясь на цыпочки, старалась заглянуть в окна, хотя бы на секундочку увидев того, кто отказался от нее – своего отца, братьев, сестер. Увидеть все то, чего была лишена, находясь еще в утробе матери. Она прекрасно знала, что означают колкие взгляды в спину и вечные попытки Любови Федоровны то ли оправдаться, то ли извиниться перед дочерью за прошлое.

С другой стороны, она оказалась не на швейной фабрике, а в Императорском театре, все балерины завидуют Кшесинской и мечтают пойти по ее стопам. Павлову превозносят, ей целуют руки, называют богиней. А Виктор Дандре такой милый, внимательный, он совсем не похож на других, так увлечен балетом и ее искусством. Анна влюбляется в Виктора, это была ее первая и единственная любовь в жизни.

Он встречал ее в карете после спектакля, отвозил в ресторан или кататься. Напрасно Любовь Федоровна умоляла дочь одуматься и бежать, пока не поздно, от Дандре, в который уже раз пересказывая историю собственной жизни и предсказывая, что в конце концов ее Нюрочка кончит брошенной и никому не нужной матерью-одиночкой, без работы, так как ее несомненно выгонят со скандалом из театра. Анна и слушать не хотела. Не пугал ее и тот факт, что в свете было модно покровительствовать артисткам балета и строить козни против их конкуренток. Вокруг каждой более-менее заметной балерины собиралась партия поддержки, которая воевала не на жизнь, а на смерть с партией противников. Это была своеобразная игра. А Дандре был страстным игроком.

Знал ли он про козни Безобразова, неизвестно. Возможно, его увлекала сама мысль, что танцовщица Мариинки Анна до сих пор девственна. Редкость. При этом он отдавал себе отчет в том, что Павлова нужна ему для дополнительного блеска, жениться на ней он не собирался.

Анна Павлова и ее муж и импрессарио Виктор Дандре. 1920-е гг.