Мачеха для Золушки - Василиса Усова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В пристройке к первому этажу, располагалась большая кухня, и по словам леди Маер, девочки старшего возраста учились там готовить.
– Обратите внимание на картины. Все они написаны нашими ученицами. Заметьте, у некоторых безусловный талант.
Катрин еще раньше заметила, что в коридоре впечатляющее количество полотен. Но сейчас присмотрелась внимательнее. Да, некоторые работы производили впечатление, казалось, что они вышли из рук профессиональных живописцев. Однако встречались и такие холсты, на которых невозможно было отличить яблоко от дерева, видимо сюда вывешивались абсолютно все художества учениц.
На втором этаже располагались жилые комнаты. Как поняла Катрин, девочки обычно жили по два–три человека. У каждой была своя кровать, тумбочка, стул, и большой общий шкаф. Для занятий рукоделием следовало спуститься на первый этаж, в специально отведенную комнату.
Кроме того, в пансионе был даже лазарет – небольшая комната на четыре кровати. Леди Маер пояснила, что если кому–то из девочек нездоровится, то заболевшая отправляется сюда, и за ней присматривает специально обученная девушка.
В пансионе было чисто, светло, правда владелица оказалась немного странной женщиной, но что может случиться за пару месяцев? Скрепя сердце, Катрин решила не менять принятого решения, и оставить пока дочек здесь. Тем более, в душе она была согласна с мнением Теодория, что не стоит тащить девочек в Торд.
***
Когда Катрин заполнила документы, и попрощалась с хозяйкой пансиона, Амелия проводила ее в небольшой зал. Агата и Селина тут же бросились ей навстречу. Словно прошел не час, а по меньшей мере месяц, как они не виделись.
– Уже устроились?
– Да, – первой произнесла Селина, – У меня всего одна соседка, кажется моего возраста, мне она показалась очень милой, – добавила она, понизив голос.
– В моей комнате уже живут две девочки, тоже хорошие. – негромко произнесла Агата.
Эйрика сидела на стуле, не произнося ни слова.
– А у тебя какие соседки? – поинтересовалась Катрин, обращаясь к дочери. Та лишь снова скрестила руки на груди, и не ответила.
Селина бросила взгляд на сводную сестру, и неслышно вздохнула. Кажется, Эйрику опять укусила оса упрямства. Правда девушка слышала, что с Амелией Эйрика общалась, причем довольно вежливо, при этом сестер, как и мать полностью игнорировала. Но говорить об этом не стоило, мачехе и так нелегко далось решение, отправить их в пансион. Поэтому Селина промолчала, и позволила леди Катрин себя обнять.
Агата повисла на матери, и уткнулась лицом в ее платье. Это не надолго, главное не расплакаться, и ей почти удалось удержать слезы. Эйрика сидела с безучастным видом, и смотрела в пустоту, пока мать наконец не уехала. По щеке скатилась невидимая слезинка. Сначала из ее жизни исчез отец, потом отчим, а родная мать просто оставила в чужом месте ради более важных дел. Губы девочки дрогнули. Пусть. Всем на нее плевать, и ей тоже не будет никакого дела до других. И любить она никого не будет. Даже тот факт, что только ей не досталось ни одной соседки по комнате, словно указывал на то, что девочка обречена на одиночество.
Эйрика сидела упрямо сжав губы, а на ее щеках блестели тонкие дорожки слез.
***
После еще одного дня дороги, Катрин находилась не в лучшем расположении духа. Всякий раз, когда она думала о дочках – в горле вставал болезненный ком. В эти моменты желание развернуть карету, забрать девочек из пансиона и вернуться домой, было просто нестерпимым. И гори вся торговля синим пламенем!
Но разумом женщина понимала, что доведет начатое до конца. Сейчас будущее благополучие исключительно в ее руках, поэтому нельзя их опускать. Поэтому карета продолжала движение, и к вечеру следующего дня Катрин прибыла в Торд.
Торговый городок встретил ее одинаковыми одноэтажными зданиями, узкими кривыми улочками и душным запахом сухой пыли. Несмотря на вечерний час, на улицах было оживленно. Гуляли компании местных жителей, слышался смех, возле одной лавки дама в вычурном платье, целовалась с каким–то мужчиной. Катрин глубже отодвинулась в карету, и плотно закрыла окно. Видимо, чем дальше от столицы, тем разнузданнее нравы, хорошо, что ей хватило ума не тащить в этот городок девочек.
Долгая дорога подошла к концу. Катрин вышла из кареты, и очутилась перед узким вытянутым зданием. Если она не ошиблась с адресом, здесь жил ее покойный муж. В окнах горел свет, и женщина, немного поколебавшись, решительно распахнула дверь.
Глава 26. Противоречия
– Вам ли не знать, трудные времена нынче, или денег больших захотели? – сидящий на стуле мужчина выдохнул облако дыма, и сплюнул на пол. Стоящие поморщились и переглянулись. Хлопнула дверь.
– Кого там еще принесло? – процедил сквозь зубы мужчина, – Идите вон! И вы убирайтесь!
– Хммм… Добрый вечер Астр, как вижу, вы в делах и заботах?
От холодного женского голоса тордца прошиб пот. Он вскочил на ноги, уронив при этом стул.
– Л–л–леди Браст? Какая н–неожиданность!
– Надеюсь приятная неожиданность? – Катрин оглядела задымленную комнату, и с отвращением поморщилась. – Решила проверить, как идут дела моего покойного мужа.
– Вы не сообщали о своем приезде.
– Я и не обязана. В карете мои вещи, распорядитесь, чтобы их занесли в комнату Теодория. Смею надеяться, что она в том же состоянии, в котором ее оставил мой супруг?
Астр поморщился, как от зубной боли, но возражать не решился. Он бросил угрюмый взгляд на двух мужчин, и вышел.
Катрин и не ожидала, что ей будут здесь рады, но какая разница! Она еще раз внимательно осмотрелась. Мда… Пол заплеван, стол в жирных пятнах, в воздухе витает резкий запах табака. Не удивительно, что Астр не справляется с торговлей, если даже здесь заметно полное отсутствие порядка.
Один из мужчин, тем временем кашлянул, и женщина перевела на них взгляд. Грубо сотканная одежда, бороды короткие, но на вид, как из проволоки. Брови насуплены, взгляды мрачные. Интересно, эти люди работали на ее мужа? Или местные торговцы? Она решила начать разговор первой.
– Добрый вечер, уважаемые… м… господа. Я Катрин Браст, жена покойного Теодория Браста. Кажется, вы пытались решить какой–то вопрос с моим управляющим?
Мужчины снова мрачно переглянулись.
– Я Дарк,
