Зима в Эдеме - Гарри Гаррисон

– Это значит, что взрослые угри будут просто гигантскими!

– Так. И это в свою очередь говорит от том, что нас ждет неизведанная земля, – ведь угрей такого размера наука не знала... до сегодняшнего дня.

Через несколко дней Амбаласи потребовала, чтобы ей принесли пробу морской воды. Выбравшись из плавника, одна иилане спустилась на широкую спину урукето и зачерпнула воды прозрачным контейнером прямо из плещущихся у ног волн. Амбаласи критически оглядела контейнер... и поднесла к губам. Элем жестами выразила опасение, зная, что пьющая морскую воду обречена на иссушение тела и смерть.

– Благодарна за заботу, – проговорила Амбаласи. – Только твои опасения напрасны. Попробуй сама.

Элем нерешительно пригубила... и разразилась жестами удивления и недоверия. Амбаласи с понимающим видом покачала головой.

– Только великая река, равных которой иилане не знают, может принести пресную воду в эти края. Помоему, мы на пороге великого открытия.

На следующий день они заметили кружащих над урукето птиц – где-то рядом была земля. В воде появилась растительность, окружающее море стало не таким прозрачным и чистым, как океан.

Исследовав несколько образцов воды, Амбаласи заявила:

– Взвесь частиц почвы, бактерий, икринок, планктона, семян. Мы приближаемся к могучей реке, собирающей воды с просторов необъятного континента. С весьма большой точностью могу предсказать – мы близки к цели, близки к Амбаласокеи.

Почти весь следующий день шел дождь, прекратившийся только к вечеру. И когда облака впереди разошлись, перед иилане предстал невероятно величественный и красочный закат. С гребня очередной высокой волны, приподнявшей урукето, они заметили темную полоску между водой и полыхавшим небосводом.

Всю ночь они спали, как положено иилане, не шевелясь в глубоком забытьи, – но с первыми лучами солнца проснулись. Элем согнала с плавника почти всех. Как подобает, Амбаласи заняла самое удобное место, чтобы в подробностях видеть, как вырастала, приближаясь, далекая суша. Вблизи она распалась на множество островков.

– Нет реки, – проговорила Элем, делая знаки разочарования.

– Не-способная-к-пониманию, – ехидно махнула руками Амбаласи. – Это у маленьких рек большие рты, А река, орошающая целый континент, несет много ила и образует дельту из множества островков. Плыви вперед по протокам и выплывешь в реку. На ее берегах возле обильных вод мы и посадим семя города.

– Не может быть даже мысли, что Амбаласи ошибается, она всегда права, – сказала Энге. – Впереди наша судьба, начало новой жизни для всех нас. Земля Амбаласокеи, где вырастет наш город.

Angurpiarnik nagsoqipadluinargog mungataq ingekaqaq.

Всяк парамутан свежей рыбке рад.

Пословица парамутанов

В конце концов решение было принято. Потребовалось много времени, но только так положено решать дела у парамутанов. Бесконечные разговоры прерывались время от времени горстью сала или куском тухлого мяса – как же иначе решать важное дело? Когда запасы мяса в паукаруте заметно сокращались, совет перебирался в другой. Парамутаны входили и выходили, засыпали, утомленные переговорами. Проснувшимся и возвращавшимся приходилось пояснять все, что произошло, тем более, если мнение отсутствовавшего было существенным для остальных.

И все же решение было принято. Иккергаки пойдут через океан бить уларуаква, но путь неблизок, и раньше осени они не вернутся... Может быть, даже придется и зазимовать в дороге, а пища в паукарутах окончится задолго до этого. И раз прибрежные воды изобиловали рыбой, было решено, что один из иккергаков пойдет на юг, проверить, что ловится в этих краях, а заодно прихватит гостей-эрквигдлитов и отвезет в родные края. Предприятие было новым и просто потрясающе интересным, так что участвовать в нем хотели все парамутаны, однако все сходились на том, что именно Калалекву следует распоряжаться на иккергаке, раз именно у него хватило смекалки доставить сюда эрквигдлитов.

Но решив, попусту время не тратили. Солнце пригревало, дни становились длиннее, и лед начинал ломаться. Впереди недолгое лето, а за ним снова зима. И с неприличной после долгих размышлений торопливостью в иккергаки стаскивали запасы. Все необходимое грузили с радостными криками и хохотом, кораблики по одному провожали в море – унылые физиономии и слезы сулили верную неудачу. Когда их иккергак уже был готов к отплытию, Ангаджоркакв спряталась, но Армун остановила мужчин и разыскала подругу под шкурами в дальней части паукарута.

– Глупая, – произнесла Армун, отирая слезы с мохнатого лица женщины.

– Поэтому я и спряталась.

– А у нас, эрквигдлитов, слезы при расставании – добрый знак.

– Вы – странные люди, и я не хочу расставаться с вами.

– Мы должны отплывать. Но мы скоро вернемся.

Глаза Ангаджоркакв расширились, и она удивленно присвистнула.

– Чтобы так говорить, надо видеть сквозь снег и лед, сквозь грядущие дни. Я не знала.

Армун и сама не думала об этом – слова сами собой слетели с языка. Мать ее умела приподнимать мглу неведения над завтрашним днем. Быть может, она и не знала, что унаследовала от матери эту способность.

Погладив Ангаджоркакв по лицу, Армун поднялась и вышла. Иккергак ждал, с борта кричали, чтобы она поспешила, и Армун побежала. Арнхвит радостно скакал у борта, Харл торопил ее криком. Даже Ортнар казался довольным, только на лице Керрика было все то же мрачное выражение – оно стало таким, когда все решили отправляться на юг. Он пытался бороться с собой, вымученно улыбался и шутил, – но долго не выдерживал. Маску уныния не удавалось прогнать с лица его. Ночью в объятиях Армун он ненадолго забывал гнетущие думы, но по утрам они возвращались.

Начался путь на юг. Керрику еще не случалось путешествовать в иккергаке, и новизна занимала и тело, и мысли его. Это не то что плыть через океан в урукето – в покрытой кожей внутренней камере, в вонючей и зловонной полутьме, где ничего не видно и нечего делать. На иккергаке все было не так. Они плыли по воде, а не под ней, над головами кричали птицы и спускались к волнам. Дерево скрипело о кожу, и распущенный большой парус гнал суденышко вперед по волнам. Здесь Керрик не был оцепеневшим пассажиром – он трудился со всеми. На дне иккергака всегда набиралось много воды, а Керрику не надоедало возиться с костяной трубкой и следить, как сбоку выливается струйка чистой воды. Он все гадал, как это происходит, но так и не мог понять секрета. Наверняка все дело в воздухе, как в надувной игрушке, но разобраться он не мог. В конце концов и неважно – достаточно было знать, что движениями рук он может доставать воду со дна лодки и выбрасывать в океан.

С парусом было проще. Керрик чувствовал лицом дуновение ветра и видел, как напрягаются плетеные веревки, передавая силу ветра иккергаку. Следуя наставлениям парамутанов, он научился правильно тянуть за лини и завязывать их узлами. Ему даже разрешили нести вахту возле кормила. Лишние руки были нужны: они плыли и ночью, и днем, и зима отступала назад, сменяясь весною. Так что днем при хорошем попутном ветре он уже мог держать курс не хуже парамутанов.