Сильные слабости. Как превратить свои минусы в плюсы и стать счастливой - Гретхен Крафт Рубин

Другой «бунтарь» сумел использовать список дел, просто переименовав его: «Списки дел, которые надо сделать» я почти никогда не выполняю, потому что не люблю ничего делать по обязанности. А вот «Список дел, которые можно сделать», напоминает мне, что я могу выбирать, стоит решать данную задачу или нет».

В некоторых случаях «бунтари» проводят переоценку ситуации: мысль «Такой-то человек рассчитывает, что я выполню эту задачу» (пробуждающая дух противоречия) они заменяют на мысль «такой-то человек делает то, что мне от него надо, чтобы я мог получить желаемый результат» или «эта задача учит меня навыкам, которые мне нужны». Одна подруга-«бунтарка» объяснила мне: «Мой брокер по ипотеке попросила меня прислать ей кое-какую информацию, и я поначалу сопротивлялась этому требованию, а потом подумала: «Она на меня работает, она рефинансирует мою ипотеку, чтобы у меня было больше денег, которые я смогу потратить на себя, а не набивать ими карманы какого-нибудь крупного банка». И тогда я смогла прислать ей необходимые сведения».

Неприязнь «бунтарей» к ограничениям может быть позитивной силой, дающей им возможность сопротивляться курению, «мусорной» еде, алкоголю, технологиям или любому другому фактору, который вызывает зависимость, является ограничивающим или контролирующим. Одна «бунтарка» писала:

«Бунтари» не любят привязок к расписанию, поэтому им лучше делать то, чего они хотят, тогда, когда они хотят, – без всяких ожиданий, которые могли бы спровоцировать их сопротивление. Например, вместо того чтобы выставлять на смартфоне напоминание о запланированной тренировке (что могло бы вызвать сопротивление), «бунтарь» может выяснить расписания всех групп физической культуры в своем районе и выбирать под настроение те занятия, которые покажутся ему привлекательными.

«Бунтари» могут делать все, что хотят, и часто напоминают себе, почему хотят избежать негативных последствий. Один «бунтарь» рассказывал мне: «Я сдаю налоговые документы вовремя, потому что дрязги с налоговой службой причиняют больше хлопот, чем она заслуживает, и это я усвоил на собственном опыте. Я всегда включаю «поворотники» – не потому что подчиняюсь правилам дорожного движения, а потому что не хочу, чтобы в меня врезался какой-нибудь придурок».

Некоторые «бунтари» используют негативные последствия как способ заставить себя действовать. Я слышала об одной целеустремленной писательнице-«бунтарке», которая поддерживала свой уровень производительности, раздавая деньги, как только зарабатывала их. Она знала, что если ей не придется писать, чтобы зарабатывать, она не сможет заставить себя это делать.

«Бунтари», понимающие свою тенденцию, способны «запрячь» ее силу так, чтобы она помогала им делать все, чего они хотят.

«Бунтарская» тенденция создает удивительные парадоксы. Например, некоторые «бунтари» тянутся к общественным институтам, «отягощенным» множеством ожиданий и правил, таким как армия, полиция, крупные корпорации и религиозные общины.

У некоторых «бунтарей» эта тяга отражает глубокую потребность в цели. Один «бунтарь» объяснил: «Я думаю, что «бунтарь» может стремиться к военной службе или духовному сану, потому что это дает ощущение цели посреди мусора обыденности. «Бунтарь» в офисе (вроде меня) чувствует себя запертым в клетке». Другой «бунтарь» с ним согласился: «Среди священнослужителей и военных есть «бунтари», потому что они нашли для себя нечто достаточно большое, чтобы заслуживать всей их энергии и преданности».

Кроме того, многие «бунтари» заряжаются энергией и чувством цели «от противного», а жестко регламентированная среда в изобилии предоставляет «бунтарям» правила, чтобы их игнорировать, ограничения, чтобы их превосходить, условности, чтобы их презирать.

Один «бунтарь» писал:

Работа на должностях с жесткой структурой может устраивать некоторых «бунтарей», которые считают, что излишняя свобода способна привести их к краху. Как выразился один «бунтарь»: «Я воюю против истеблишмента, но хочу, чтобы он существовал, чтобы мне было с чем воевать».

Изучая влечение «бунтарей» к строгой регламентации, я наткнулась на хороший пример – Томаса Мертона. Мертон был монахом-траппистом, чьи труды имели большое влияние в 1950-е и 1960-е гг.; в 2015 г. папа Франциск назвал его американцем, который дарит вдохновение сегодняшнему миру. В своих многочисленных работах Мертон снова и снова выражает точку зрения «бунтаря»: побуждение к оппозиции, жажду свободы, решимость делать все по-своему.