Заставь богов смеяться - Ксения Власова

Да, трое против одного — это, конечно, нечестно. Трое вооруженных воинов против одной безоружной женщины — это просто несправедливо. Но только вот Эмили не была просто безоружной женщиной. Она была безоружным агентом полевого отряда Экспедиторов, и это меняло весь расклад.

Прежде всего Эмили, не вырывая свою правую руку из захвата, левой хорошенько врезала своему противнику сначала кулаком в нос, так, что из него брызнула кровь, а затем уже ребром ладони ударила по горлу, что заставило его ослабить хватку и разжать пальцы. Освободившись, Эмили действовала уже решительнее, полностью включившись в схватку. Мощный удар апперкотом в подбородок одному воину, резкий разворот, уход от разрезавшего воздух кинжала, быстрая подсечка, короткий рывок, и вот она уже выбралась из угла, а значит, имеет возможность для маневра. Молниеносная атака, проведенная в солнечное сплетение и пах, вывели из игры одного нападающего, серия ударов под ребра и один верный под голень заставили второго противника упасть и выронить из руки кинжал. Эмили оттолкнула оружие ногой и продолжила сражаться дальше. Холодный металл, царапнув каменный пол, проскользнул по бесконечному коридору и, блеснув напоследок, исчез под щелью одной из закрытых дверей. Последний воин запаниковал и сам совершил ошибку: наплевав на тактику, он решил выиграть бой за счет силы и просчитался. Попытка тарана выглядела жалко, хотя могла стать вполне успешной, отреагируй Эмили менее стремительно. Вместо того, чтобы оказаться прижатой к стене с приставленным к горлу кинжалом, Эмили с ловкостью кошки ушла от столкновения и оказалась за спиной нападающего, повиснув на его шее. Несколько секунд пришлось потратить на то, чтобы найти нужные болевые точки, за это время ее противник успел выбросить руку назад и задеть край ее хитона, скрепленного на плече брошью, острием кинжала. Но это последнее, что он успел сделать. Закатив глаза, грузный мужчина, превышающий ее и по массе, и по росту, медленно осел на пол.

Разжав стиснутые пальцы, Эмили отпустила шею отключившегося противника и, тяжело дыша, встала на ноги. Сглотнула и, убедившись, что во рту нет привкуса крови, она тряхнула волосами, распуская их, а затем снова забрала наверх. Хитон пришлось придержать рукой, чтобы он не сполз вниз. Последним своим рывком воин попал кинжалом в брошь, скрепляющую на плечах края хитона, и повредил крепление. Брошь пришла в негодность, и теперь незафиксированная ткань, то и дело норовила оголить не только плечо, но и грудь. Эмили чертыхнулась.

— Не самая большая плата за одержанную победу, верно?

Эмили вздрогнула и резко обернулась, готовая снова вступить в схватку. Единственное, о чем она жалела, так это о том, что не успела вытащить кинжал из-под тела поверженного врага.

— Я гораздо более безобидна, чем мои слуги, — мягко проговорила стоящая напротив нее Ариадна.

Эмили расслабилась, но ненадолго. Обманчивая невинность этой девушки, почти девочки, внушала больше опасений, чем грозный вид напавших на нее ранее воинов.

— Позволь усомниться в этом, — спокойно проговорила Эмили.

В ответ она получила широкую и солнечную улыбку, от которой действительно стыла кровь в жилах.

— А ты умнее, чем кажешься. Любопытно…

— Ты опаснее, чем выглядишь. Это тоже интересно.

С минуту Эмили молча стояла, в то время как Ариадна, словно ядовитая змея, медленно кружила вокруг нее, всматриваясь в ее лицо, будто ища в нем что-то.

«Сумасшедшая. Такая же, как и ее отец. С ней нельзя будет договориться…»

— Почему твои слуги напали на меня? — Эмили первой прервала затянувшуюся паузу.

— Потому что я им приказала, — промурлыкала Ариадна. — Мне было скучно. А тебе не следовало идти за мной.

«Нет, даже хуже, чем ее отец…»

— Сомнительное развлечение.

— Других здесь все равно нет, — пожала плечами дочь критского царя, а затем, помолчав, добавила: — Жаль, что ты завтра умрешь. С тобой могло бы быть весело.

— Я не собираюсь умирать, — отрезала Эмили. Невероятным усилием воли она взяла себя в руки и скинула дурманящий разум взгляд Ариадны, от которого в голове рождался странный туман, путающий мысли и мешающий сосредоточиться на чем-то кроме холодных глаз их обладательницы.

«А не прирожденный ли гипнотизер милая девочка Ариадна?», — настороженно подумала Эмили, на всякий случай стараясь не смотреть своей собеседнице в глаза.

— Твои умения — весьма впечатляющие, к слову — не помогут тебе в Лабиринте. Ты не представляешь, во что ввязалась.

— Даже если нас таких несколько? — выпалила Эмили прежде, чем успела подумать, но, как оказалось, сделала верный ход.

Ариадна призадумалась, но затем покачала головой:

— Неплохая попытка. Но все равно не сработает.

Эмили с удивлением наблюдала за реакцией Ариадны, просчитывая все возможные рычаги давления и слабые места девушки. Проблема была в том, что у сумасшедших людей, как правило, нет ни того, ни другого. Но даже если таковые находятся, то доверять душевнобольным — это просто идиотизм чистой воды.

— Ты думаешь, что я сумасшедшая, — усмехнулась вдруг Ариадна.

— Ты кажешься мне странной, — осторожно ответила она.

— Я и не могла стать другой, ведь я — дочь Миноса. Его младшая дочь…

Что-то проскользнувшее в последней фразе заставило Эмили подобраться. Мысли, надсадно скрипя, словно гайки в большом механизме, с бешеной скоростью закрутились в ее голове.

«Младшая дочь… Что это значит? Как это можно использовать? Младшая дочь…».

Ариадна сделала пару прогулочных шагов по мрачному, грязному закутку в коридоре, словно это был цветущий по весне сад, и хитро улыбнулась.

— Но я умнее отца. Я умею скрывать свои порывы.

— Почему же не скрываешь передо мной? — на автомате спросила Эмили, продолжая судорожно искать в уколовшей ее фразе необходимую деталь, чтобы сложить паззл.

— А зачем? Ты завтра умрешь. Сначала я хотела попросить отца тебя оставить, но теперь думаю, что это будет слишком опасно. Я люблю риск, но только если он оправдан.

«Я умнее отца»

«Люблю риск, только если он оправдан»

«Младшая дочь…»

Обрывки фраз закрутились, как детская карусель с лошадками, догадки, словно игрушечные скакуны уходили то вверх, то вниз, вызывая мельтешения перед глазами, и неожиданно все остановилось. Что-то щелкнуло в голове; паззл сложился. Она нашла больное место и рычаг воздействия в одном лице. Причем, рычаг настолько эффективен, что подействует даже на сумасшедшую. В конце концов, именно он и стал первопричиной помешательства молодой царевны.

— Да, ты действительна умна. Жаль, что ты навсегда останешься в тени своего отца и никогда не сможешь править своим царством.

Ариадна вздрогнула, как от удара, а затем обхватила себя руками, словно защищаясь.