Портрет обнаженной - Геннадий Сорокин

– Москва закрывает глаза на порядки в национальных окраинах. Больше я ничего комментировать не буду. Давайте вернемся ко второй картине.

– Ох уж этот новый заказ! Как я с инфарктом не слег, до сих пор удивляюсь.

Осмоловский залпом опрокинул рюмку, поморщился, за неимением закуски откусил кусочек сахара.

– Если бы я не полысел к сорока годам, то в прошлом сентябре поседел бы, как лунь. Начало учебного года выдалось что надо! Приехал мой приятель, наобещал золотые горы. Я сказал, что подумаю. Пока мой ленинградский гость был здесь, Луиза втайне от меня встретилась с ним и заверила, что новая картина будет готова через пару месяцев. Срок, конечно, нереальный, но приятель поверил Луизе и умчался оговаривать детали с заказчиком. Я узнал об этом разговоре, высказал Каретиной все, что думаю о ней, и сказал примерно так: «Договоришься с Кутиковой – будем рисовать. Нет – я новую модель искать не буду». Она махнула рукой, мол, дело решенное, Кутикова согласится. Тут-то и выплыла на свет третья фотография.

– Сколько всего снимков было?

– Я думал, что два. Один – заказчику, один – мне в коллекцию. Как оказалось, Луиза для себя еще один снимок с Кутиковой отпечатала. Когда Света наотрез отказалась позировать, Каретина стала шантажировать ее, угрожать, что размножит фотографию и раздаст всем знакомым. Кутикова вдребезги разругалась с ней, впала в отчаяние и наглоталась таблеток. Когда ее из реанимации перевели в общую палату, Луиза была уже там. Упала на колени, рыдала, угрожала на себя руки наложить, если Света не простит ее. За две недели ежедневных концертов Луиза выбила из подруги прощение. Мало того, Света согласилась еще раз позировать. Пока с Кутиковой не стало все более-менее ясно, я места себе не находил. Представьте, оказаться замешанным в истории с попыткой самоубийства несовершеннолетней девушки! Если бы началось официальное расследование, мне бы крепко не поздоровилось.

– У вас остался ваш экземпляр фотографии?

– Как только Кутикова попала в реанимацию, я тут же сжег и фотографию, и все наброски «голой пионерки». Я уничтожил все, что касалось создания портрета. Луиза свою фотографию оставила, а потом съела.

– Другого способа уничтожить фото не было? – подивился я.

– Каретина в очередной раз смошенничала. Она разыграла в больнице целый спектакль. Показала Кутиковой фотографию, которой шантажировала ее. Отвлекла внимание. Подменила фотографию Кутиковой на свою, разорвала ее на мелкие кусочки и съела.

– Как она не подавилась! Фотография же жесткая, в горло не полезет.

– Цель оправдывает средства. Хочешь добиться прощения – отчего бы не рискнуть несварением желудка? Мне никогда не приходилось глотать фотографии, но думаю, что это не так уж трудно, особенно если в перспективе маячат хорошие деньги. Цену-то Луиза заломила – о-го-го! В два раза больше, чем за первый портрет.

– Чем все закончилось?

– В конце октября Кутикова сказала, что она окончательно выздоровела и готова позировать. Она пришла в студию в прекрасном настроении. Я сразу же почувствовал подвох – никогда не видел, чтобы Света так загадочно улыбалась. Начали выставлять композицию. Кутикова разделась. Я взглянул на нее и впал в ступор. За два с половиной месяца она превратилась в девушку. В одежде телосложение Светы выглядело прежним, а в обнаженном виде она уже никак не походила на пионерку. Грудь у нее не очень увеличилась, а вот в бедрах она раздалась. Финита ля комедия! Я решил сообщить приятелю, что новый заказ не будет выполнен, но обнаружил, что у меня нет его ленинградского адреса. Он всегда связывался со мной сам. Нет так нет! Я стал ждать, когда он сам позвонит.

– Как Луиза себя повела после вашего отказа?

– Была в ярости. Кутикову назвала последней шлюхой, хотела ей пощечин надавать, да я вмешался. Когда Каретина успокоилась, стала настаивать на продолжении работы, но уже с другой моделью. Я сказал: «Рисуй кого хочешь, но только без меня и не в моей студии. Я в сентябре столько адреналина хапнул, что второй раз мое сердце не выдержит такой нагрузки».

– Кстати, у вас на удивление гладко прошла история с покушением на самоубийство. Вы взятку врачам не давали?

– Кутикова сама нашла выход из положения. У нее буквально за пару недель до попытки суицида умерла бабушка.

– Внучка так переживала смерть родного человека, что впала в депрессию и наглоталась таблеток? Слабенькая версия. Если бы кто-то серьезно за Кутикову взялся, вы бы сейчас передо мной не сидели.

– Я же говорю – повезло! Стечение обстоятельств. Второй раз может не повезти, так зачем самому голову на плаху класть?

– Кутикова сама по себе повзрослела за пару месяцев или она какие-нибудь препараты принимала для ускорения физического развития? Сейчас какие-то анаболики можно на «черном» рынке купить. Они, говорят, ускоряют рост мышечной массы.

– Я, конечно, был изумлен, что за пару месяцев девушка может так измениться, полез в специальную литературу и нашел этому феномену объяснение. В спорте оно называется «эффект отсроченного взросления». Пока мы всю весну и лето рисовали Кутикову, ее подсознание блокировало выработку женских гормонов. Как только необходимость позировать отпала, Света тут же превратилась в девушку. Гормональный взрыв – что накапливалось за лето, выстрелило в сентябре.

– Что-то подсказывает мне, что история с новым портретом имела продолжение.

– Еще какое! На зимние каникулы Луиза поехала в Ленинград по туристической путевке, встретилась с моим приятелем и предложила реанимировать идею с портретом. Тот, естественно, согласился. Каретина вернулась, стала искать новую модель. И нашла. Я отказался участвовать в этом проекте, но у нее остался Волков. В марте они приступили к натурным наброскам, и тут выяснилось, что Паша утратил дар «оживлять» картины.

– По моим сведениям, это случилось, когда он вас с Каретиной застал в интимной обстановке.

– Чепуха! Он уже в начале весны не мог творить прежние шедевры. Волкову надо было как-то объяснить Луизе, почему он не может работать, вот он и выдумал историю с адюльтером. Как мужчина мужчине, расскажу один случай. Закрылись мы с Луизой в студии. Пришел Волков, постучал-постучал и ушел. Через час мы вышли, стали садиться в машину и заметили, что он стоит на углу дома напротив и смотрит на нас. На другой день Паша вел себя как ни в чем не бывало. Дар «оживлять» картины пропал у него примерно через полгода после того, как он понял, чем мы занимались в закрытой мастерской.

– Идея с новой студией у Каретиной появилась под воздействием вашего ленинградского знакомого?

– Это ее личный проект. Прошлой зимой мы с Луизой перестали встречаться в неформальной обстановке и виделись в основном в училище. Мне Каретина о своих планах не рассказывала, но о них было нетрудно догадаться: спрос рождает предложение. Я думаю, эротические картины с участием подростков имели бы успех у частных заказчиков.

– Студия, натурщицы, художники – ей же все надо было начинать заново. Одними замыслами картину не сотворишь… Виктор Абрамович, зачем Каретиной набирать натурщиц, если она сама модель от бога?