Предназначение - Сергей Фрумкин

К этому времени катер взмыл вверх над зданиями центра, вдавливая юношу в кресло ничем не смягчаемым ускорением и уводя принца на недосягаемую высоту от пешей погони. Где-то поблизости уже выли сирены воздушных машин, но Горн не смотрел по сторонам. Он направил катер к наружной стене, к тюрьме, где, скорее всего, могли прятать Ильрику.

— Не активировать нейрофон раба! — крикнул по общей связи кто-то из старших офицеров безопасности, принявший на себя командование захватом преступника. — Необходимо избежать жертв и разрушений от падения катера! Пусть выберется из центра города!

Машину Горна окружили со всех сторон бронированные катера охраны, но держались они на расстоянии, не стреляли, не активировали прибор за ухом юноши. Горн не задумывался, почему враги медлят. Его глаза высохли от слез, но по-прежнему ничего не видели, в ушах стоял гул, в голове воцарилась пустота.

Когда пограничная линия центральной части города осталась позади, машины охраны сблизились и начали прижимать катер принца к земле. Горн услышал в ухе приказ немедленно сбросить скорость, а затем ощутил и боль — не слишком сильную, но сводящую руки судорогой и потому мешающую вести катер и отвлекающую от главной задачи— придумать хитрость, чтобы избавиться от погони.

Управлять машиной становилось все трудней, а автопилот подчинялся приказам полиции лучше, чем просьбам незнакомого ему водителя. Постепенно скорость падала, катер снижался, наконец проскреб по земле днищем и замер. До наружной стены оставалось не больше квартала…

Горн спешно выпрыгнул из машины, но то же самое сделали солдаты из катеров сопровождения. Их было много, человек тридцать. Охранники бежали к юноше со всех сторон, Горн же взмахнул мечом и безумно рванулся навстречу… когда прибор за ухом атаковал парня по-настоящему.

— Почему ты не научил меня отключаться от боли! — сквозь зубы прорычал принц, падая на колени и вспоминая о всезнающем Хонтеане.

Собрав всю свою волю, он встал. Превозмогая боль, Горн пошел навстречу врагам. А их прибывало! Опустились еще два больших катера, сбегались многочисленные патрульные этой части города.

Горн замахнулся мечом, а в него прицелились из десятков ручных поляризаторов. И тут в мутных от слез и боли глазах юноши замельтешило от обилия новых двигающихся объектов. Неизвестно откуда на солдат набросились гладиаторы. Сперва этих смельчаков было немного. Патрульные моментально уложили их на землю. Но через какой-то миг все изменилось. Улицу лавиной накрыла ревущая толпа могучих, закаленных в рукопашных боях, не страшащихся смерти рабов. Охранники активировали боль, но механизм браслетов действовал избирательно. Один гладиатор падал, другой набрасывался на обидчика. Охранники открыли огонь на поражение, но людей было слишком много, в неразберихе охоты на Горна охранники подошли слишком близко, и огнестрельное оружие не могло защитить солдат от кулаков, локтей и колен.

Не радуясь неожиданному спасению и даже не осознавая, что происходит, превозмогая боль, переступая через упавших солдат и рабов, Горн побрел дальше, шаг за шагом приближаясь к единственной важной цели: к спасению человека, страдающего сейчас по вине его гордыни. Он не знал, что путь открыт до самой стены, и подкрепления охране ждать неоткуда: поднявшись единым порывом, воодушевленное геройским побегом прославленного мечника, население рабовладельческой станции бросилось на помощь своему молодому кумиру. По всему городу рабы забыли о страхе перед физической болью и атаковали центры связи, командные пункты, посты охраны и стоянки транспорта. Они перегородили улицы, создавая препятствия наземной технике, они захватили катера, устроив сумятицу в воздухе, они отбирали у солдат оружие и стреляли по машинам охраны и по домам Хозяев, до которых не могли добраться из-за автоматически оживающих нейрофонов. Восхищенные храбростью принца, они ощутили себя свободными и на какое-то недолгое время всею душой вкусили сладость освобождения…

— Об этом я и говорил! — заявил Сурад Нортему. — Где ваш совладелец Вустер?

— Он с девчонкой… — начал перепуганный Нор-тем.

— Я вас предупреждал!! — гаркнул Сурад. — Видите, чего вы добились, деликатный вы мой?! Революция! Рабы восстали! Рабы беснуются от восторга!

— Не думаю, что… — попытался возразить Нор-тем.

— Что мы не наведем здесь порядка?! Конечно же наведем! Но кто покроет убытки?! Мы заставим эту грязную толпу забиться в прежние норы, но кто убедит их убивать друг друга с прежним азартом?!

— Я хотел сказать, — объяснил Нортем, — что мы сами спровоцировали мальчишку.

— Какое мне дело до вашего сопляка?! Мы спровоцировали мятеж! Во главе почти каждой группы рабы, принадлежащие вам! Те гладиаторы, что стали вашей собственностью вопреки нашим правилам!

— До боя с Горном они были лучшими! Неудивительно, что…

— Они должны были умереть! Видите, к чему приводит ненужная жалость?!

— Сэр, — отдал честь офицер безопасности. — Безобразия распространяются по всему городу! Центр не тронут, но его улицы под обстрелом поляризаторов! У нас потери!

Сурад тяжело выдохнул, выпустив из груди воздух с ревом разбуженного медведя.

— Полная активация!!! — рявкнул он офицеру. — Всех носом в землю!!!

Через какое-то время порядок был восстановлен. Приказ генерала исполнили, все нейрофоны города одновременно активизировали «защитный режим». Все рабы — как мужчины, так и женщины, как вышедшие на улицы, так и прятавшиеся в домах, как смелые, так и осторожные, — попадали с ног от приступов боли. Кто потерял сознание, кто только мечтал об этом, корчась и задыхаясь в судорогах. Едва начавшееся сопротивление в один миг прекратилось. А ликующий рев воодушевленных бойцов сменили заунывные стоны и крики боли…

Сурад сидел в кресле в своем поднебесном офисе. Нортем и Вустер стояли перед столом генерала с видом подчиненных, явившихся на ковер к разгневанному начальнику.

К этому моменту представитель комитета уже успел несколько успокоиться. Он был мрачен, суров, но рассудителен.

— Я предупреждал вас, не так ли? — напомнил генерал. — Я говорил, что нельзя поднимать дух гладиаторов дурным примером?

— Ликвидируете парня? —понял Вустер.

— А вам его жалко?! — Сурад удивился смелости рабовладельца.

— Нерационально, — признался Вустер. — Он стоит денег…

— Да ну?! — Сурад в изумлении поднял брови. — Намекаете мне о праве самим судить своего раба?!

— Нет, конечно… — Вустер вздохнул. — Но, в принципе…

— Так или иначе, вы ведь понимаете, что придется с ним сделать?

— Да, — признал Нортем. — Это законно, не так ли?

Теперь Сурад смотрел на Вустера. Вустер безнадежно развел руками.

Генерал удовлетворенно кивнул. Он выдержал паузу, осушил до дна бокал с прохладительным напитком, а затем объяснил совершенно спокойным тоном:

— Мы должны были бы его казнить, но, к счастью для вас, есть другой выход.