Дожить до весны - Наталья Павлищева

Вот тебе и Ангелина…

Действительно, они зря плохо думали об Ангелине, та не сдавала карточки сразу, но подкармливала на них немало людей. Получала хлеб и несла его не домой, а тем, кому было нужней. И не толстой была, а опухшей. Ангелина умерла от водянки вскоре. Не всегда выглядевшие обманщиками были таковыми в действительности. А если и обманывали, то не ради себя, а ради еще чьих-то жизней.

– Ну что, ребятня, устроились? Как жить-то будете?

– Ой, дядя Володя! Мы хорошо. Не знаете, где могут быть Петровы?

Управдом нахмурился:

– Нету их. – Потом кивнул в сторону огромной воронки у парадной: – Там… Я думал, и Павлик с ними был. Повезло мальцу, что дома оставили. – И вдруг горько усмехнулся: – Или, наоборот, не повезло. Как он один будет?

– Чего это один? – возмутился Юрка. – Он с нами.

– С нами… Кто знает, сколько еще голод продлится. Юра, у Петровых кубышка полна должна быть, ты посмотри, может, что выменять на еду можно.

– Посмотрим.

– Только осторожней, нечистое это дело. А мебелью топите, не жалейте, никому теперь не нужна она. Хотя шкафы все дубовые, вам не разбить будет, да и мне не осилить тоже. Ладно, что-нибудь придумаем.

– Да справимся мы, дядя Володя! – горячо заверил старика Юра. Что он еще мог сказать, если управдом сам едва волочил свою культю. Женька почему-то подумала, что дядя Володя может до весны и не дожить.

– А может нам к Миле сходить?

Женька с изумлением смотрела на друга, что это ему в голову такое пришло? Тот невозмутимо продолжил:

– А что? Придем в Смольный и скажем, мол, у вас тут работает такая-то. Мы ее родственники… из деревни. Она накормить обещала.

Женя все равно не знала, что ответить. Юрка еще немного помолчал и со вздохом объяснил сам себе:

– Если и работает, то пока до нас дойдет, уволят. О Миле надо забыть, Станислав Павлович правильно сказал. Они там сами по себе, а мы сами. Не стоит на них рассчитывать. Давай думать, как без них выжить.

Жизнь давно свелась к одному дню. Все мечтали о весне, о победе, о возвращении нормальной счастливой довоенной жизни, но иногда казалось, что думают об этом, как о сказке. Это где-то там… далеко-далеко и было давно-давно… и будет слишком не скоро, чтобы рассчитывать до него дожить. Надежды это не отменяет, но превращает ее во что-то эфемерное.

Но не надеяться нельзя, если потерять надежду, остальное станет ненужным.

Все сосредоточилось на одном: принести дров, чтобы горела печка, принести воды и раздобыть хоть немного еды. Первое было самым важным, без огня жизнь в обледенелом городе невозможна, даже если у тебя есть хлеб. Буржуйками не грелись, это слишком роскошно, на них варили хоть какую-то еду, а пока закипала вода для размачивания сухарей или студня из столярного клея, подсаживались ближе к огню, протягивали к нему руки.

Но дрова не всё, их разжечь надо, значит, нужны спички.

Спички тоже продавали по талонам – коробку на месяц. Когда-то коробки были полными, теперь продавались полупустыми, но это ничего, если целая семья, а то и не одна, как было у них в квартире раньше, тогда спичек достаточно. А если до новых карточек еще больше недели, а в отсыревшем на холоде коробке всего одна спичка?

Под тревожным взглядом Женьки Юра покрутил эту спичку в пальцах и сунул обратно в коробок.

– Нужно проверить, может, что-то есть у соседей. Посидите, я схожу.

Женя подсела ближе к Павлику, обняла его, запахивая полой своей шубейки. Малыш доверчиво прижался, притих. Он вообще вел себя тихо, не капризничал, ничего не просил, ничего не говорил, только смотрел молча своими темными глазищами.

– Павлик, Павлик, что же случилось у тебя дома? Чего же ты так испугался, что замолчал? Смерти родных? Темноты? Или, может, крыс?

При этом слове мальчик вздрогнул, плотнее прижимаясь к Жене.

– Значит, крыс… Знаешь, я тоже боюсь крыс и мышей, но чего их бояться?

Прозвучало не слишком убедительно, а потому Женя придала голосу побольше бодрости:

– Нечего их бояться. У нас кошка… была… Мурка. Трехцветная. Так вот она их ничуть не боялась. Просто ничуточки. Да, всех разогнала, они ее боялись. Ловила этих проклятых крыс по десять штук каждый день!

Женька принялась вдохновенно врать про охотничьи подвиги Мурки, словно та целыми днями только и делала, что душила этих тварей и складывала рядами у всех на виду.

– Да, мы уже не знали, куда дохлых крыс девать.

Хорошо, что Павлик маленький, его обмануть легко, а вот Юра застыл в дверном проеме, с изумлением слушая Женино вранье. Та не растерялась:

– И Юра подтвердит, что крыс бояться не стоит, они сами кошек боятся. И нас тоже. Юр, нашел что?

– Вот, – он протянул на ладони коробок с тремя спичками. – Но вообще у них многое забрать сюда нужно.

Теперь у них были четыре спички на девять дней. Негусто…

Без спичек совсем худо. Недаром Станислав Павлович твердил, чтобы их берегли, и даже научил Юрку высекать огонь. Но искру ложкой о ложку не высечешь, вернее, целой жизни может не хватить на такое, для этого кремень и кресало нужны.

– Постой, у Володи богатая коллекция минералов. Вдруг там кремний есть?

Юрка, не раздумывая, открыл комнату соседа и полез в большой книжный шкаф, где на одной из полок стопкой лежали коробки. Достал одну коробку, другую, третью… Женя в это время оглядывала комнату. Книг много, очень много, причем старых. В них клея столярного тоже много, и бумага куда чище нынешней…

Юрка заметил ее взгляд, усмехнулся:

– И до них очередь дойдет. Есть кремний. Вот, небольшой, но крепкий. Надо попробовать, как показывал Станислав Павлович. Вдруг получится?

– А где ты кресало возьмешь?

– Напильник найдется.

Он оббил все пальцы, пытаясь высечь искру, от которой загорелась бы тряпочка. Павлик топтался рядом и внимательно наблюдал за невиданным действом.

– Вот так, Павлик, древние люди огонь добывали. В тепле быть захочешь, так придумаешь и научишься.

Павлик вдруг показал, как бьет по чему-то кулачком и отчетливо произнес:

– Бах!

Женька взвизгнула от того, что у мальчишки прорезался голос, а вот практичного Юрку заинтересовало другое:

– Ну-ка, ну-ка… бах… это пистоны, что ли?

Павлик обрадованно кивнул.

– У тебя были?

Снова кивок.

– Зачем тебе пистоны, Юр? В войнушку играть? – невесело усмехнулась Женька.

Тот пояснил, блестя глазами:

– Если пистон обложить ваткой и стукнуть по нему, то искра может эту ватку поджечь. Мы костер зажигали так, когда спичек не было.