От любви с ума не сходят - Ольга Арнольд

Я сказала: «Спасибо, я подумаю» - и повесила трубку - это совсем не входило в мои планы. В первый же день, когда бывший заведующий психосоматикой вышел на работу, я удрала из своего отделения пораньше, чтобы своими глазами увидеть Алиного врага номер один.

Мне пришлось заехать домой, потому что нужно было сменить имидж - проще говоря, переодеться и изменить прическу.

Через полчаса после того, как в квартиру бабушки Вари вошла дама с убранными в узел на затылке волосами, в длинной узкой юбке и на высоких каблуках, оттуда выскочила девушка без признаков косметики на лице, в старых джинсах, кроссовках и потрепанной курточке. Тщательно оглядев себя в зеркале перед выходом, я осталась довольна собой: это юное бесхитростное создание так же мало походила на деловую Лидию Владимировну, которую знали мои коллеги и пациенты, как и на жизнерадостную Лиду, вечно окруженную поклонниками. И, конечно, в этой девице с незапоминающимся личиком невозможно было разглядеть черты моей старшей сестры Александры.

Медицинский центр «Приап и сыновья» снимал помещение недалеко от станции метро, которую все москвичи по привычке именовали «ВДНХ» - не самое близкое к центру место, но и не самое удаленное, так, средней престижности. Я, правда, заблудилась и добиралась до него не десять минут, как обещала реклама, а целых двадцать пять, но в конце концов я его обнаружила: фирма Сучкова снимала помещение в сером мрачном здании какого-то НИИ, который и в самые лучшие времена вряд ли процветал, а сейчас совсем заплесневел и замшел (притом буквально, а не фигурально: в трещинах облупившейся штукатурки поселились какие-то странные образования типа лишайников, а фундамент как будто вырастал из грязно-зеленого мха). Но у «Приапа» был отдельный вход - веселенькая вывеска с изображением играющего на дудочке сатира, немного неприличного вида, висела на торце дома, у лесенки, ведущей в полуподвал.

Я спустилась и вошла; внутри было душновато, но отремонтировано помещение было на славу: стены отделаны панелями под красное дерево, навесные потолки, люстры - нечто среднее между офисными светильниками и домашними абажурами - словом, чувствовалось, что посетители за все это великолепие должны выкладывать денежки, и немалые. Впрочем, если у меня и были какие-то сомнения по этому поводу, то они развеялись сразу же после разговора с молоденькой регистраторшей в снежно-белом халате, сидевшей за конторкой в холле.

- Здравствуйте, могу я чем-то вам помочь? - спросила она необыкновенно вежливо - капитализм, черт побери!

- Я… я… - я очень правдоподобно засмущалась, вертя на безымянном пальце правой руки золотое обручальное колечко. Это кольцо я получила в наследство от бабушки и надеваю очень редко - только в тех ситуациях, когда надо показать, что я замужняя дама. - Понимаете, мой муж… Мы совсем недавно поженились и…

Я изо всех сил старалась покраснеть, но не знаю, насколько правдоподобно это у меня вышло. Тем не менее регистраторша - совсем девчонка, наверняка сразу после одиннадцатого класса - прониклась ко мне сочувствием и предложила:

- Раз вы не записаны заранее, то посидите, подождите: я спрошу у доктора Авербуха, сможет ли он вас принять.

Я, не дав ей подняться, затараторила:

- Понимаете, подобная проблема была у моего двоюродного брата Вахтанга (знал бы об этом мой милый американский братец!). Он мне говорил про Игоря Михайловича - он лечился у него несколько лет назад частным образом, и доктор очень хорошо ему помог, поэтому я хочу только к нему… - и я снова опустила глаза долу.

Девушка за конторкой задумалась и потом сказала: - Вообще-то говоря, Игорь Михайлович принимает в основном мужчин…

- Но мой муж - тоже мужчина, - поспешно перебила я.

- Он только что вернулся из отпуска, и у него сегодня постоянные клиенты, - тут регистраторша скользнула подозрительным взглядом по моей одежке и быстро отвела глаза: их постоянные клиенты не носят китайские джинсы и кроссовки «адидас» польско-габонского происхождения (это были мои собственные приобретения, сделанные на дешевом вещевом рынке в Черкизово, о котором мне поведала соседка, мать Гриши, и я ими страшно гордилась). - А вы знаете, сколько стоит у нас консультация?

Я пробормотала, что нет, не знаю, и она выпалила:

- Первичный прием - пятьдесят долларов или аналогичная сумма в русских рублях. Наш курс - 5400.

Что ж, это еще скромно! Наверняка процедуры стоят гораздо дороже. Я вытащила из внутреннего кармана курточки пятидесятидолларовую бумажку (ах, как пригодились мне те 500 баксов, которые я мысленно называла Витиным фондом!) и протянула, но не отдала ее регистраторше со словами:

- А можно, я заплачу после консультации? А то вдруг Сучков меня не примет - или, может быть, он назначит мне другое время.

Регистраторша, убедившись, что я платежеспособна, пожала плечами и предложила:

- Пожалуйста, подождите на лавочке под картиной. Игорь Михайлович работает сегодня до семи, у него еще двое пациентов, и я не хочу его беспокоить…

- Да, да, я подожду, если вы не против, - и, опасаясь дальнейших расспросов, я отошла от ее столика и уселась под произведением какого-то современного Малевича. Рядом со мной ждал своей очереди молодой полный человек в хорошо сидевшем на нем дорогом костюме. Он нервничал, но пытался скрыть это, делая вид, что изучает какие-то бумаги, которые при мне вытащил из дипломата.

Я тоже вынула из своей сумки через плечо (она была дорогая, итальянская, но для того, чтобы понять это, надо было внимательно в нее вглядываться) детектив в мягкой обложке и притворилась, что читаю.

Из-за книжки было очень удобно наблюдать за окружающим.

Девушка за конторкой тоже уткнулась в какую-то миниатюрную книжечку, типа любовного романа, но углубиться в чтение ей не дали: то и дело звонил телефон, и она любезным голосом что-то отвечала (слов я разобрать не могла) и делала записи в лежавшем перед ней журнале. Из двери в дальнем конце коридора вышла крупная дама, хлюпая носом и вытирая кружевным платочком глаза; за ней с понурым видом тащился плюгавый и лысоватый мужичонка. Из двери, возле которой я сидела - на ней была золоченая табличка с надписью крупными буквами «Сучков Игорь Михайлович, кандидат медицинских наук», - вышел седовласый моложавый мужчина, и мой сосед немедленно туда юркнул - так что мне не удалось даже увидеть хозяина кабинета.

Насколько я знала, Сучков сегодня должен был принимать до семи. Было уже полседьмого; мне стало скучно, и я решила пройтись. Я направилась в туалет в конце холла, отделанный по последнему слову европейского дизайна, правда, унитаз был не в цветочках, а однотонный. Пока я мыла руки, из-за двери послышались голоса. Я выглянула в коридор и увидела в конце его, на узенькой темной лестничной площадке лестницы - очевидно, там проходил черный ход - девушку-регистраторшу и молодого человека в халате; лицо его было обрамлено светлыми кудряшками, что придавало ему на удивление ангелоподобный вид. Они курили и разговаривали; я решила, что раз я взяла на себя роль частного детектива, то в мои должностные обязанности входит и подслушивание, и удобно устроилась под дверью. Ничто не доставляет такой радости подчиненным, как сплетни о начальстве; может быть, мне повезет?