Сатисфакция. Горький вкус мести - Северная Виктория

— Да, — потерянный взгляд Евгения метался по кухне. — самое отвратительное, что как только мать похоронили, Катя совершенно стала не нужна отчиму. Он забросил ее. Петр даже не возражал, когда я забрал сестру к себе. Это произошло через год после смерти матери. К тому времени умер и мой отец, а мне досталась его квартира. Я забрал Катю и растил сам. Потом. когда она стала достаточно взрослой, Катька взяла мою фамилию. С отчимом она к тому моменту разругалась в пух и прах. Я сам зарабатывал и обеспечивал нас обоих. Для меня Катька не просто сестра, она мне почти как дочь, может и странно это звучит. Я помню, как краснея, объяснял ей про отношения мужчин и женщин, как помогал ей покупать первый бюстгальтер. Я прекрасно знал о ее детской влюбленности в Воронова. Он являлся моим лучшим другом и постоянно обитал у нас в квартире, ведь у себя дома он не мог находиться. Я не придавал этому значения до тех пор, пока Катя не стала навязчиво пытаться соблазнить его. Вит даже на время перестал приходить к нам. Потом мне казалось, что сестра переросла это. Но… я стал замечать за ней… Катя слишком похожа на мать, а воспитание, которое она получила в детстве… В общем, у нее стали проявляться нестандартные суждения. Пытался исправить это, но то, что вбила мать в ее голову въелось настолько сильно, что я изменить ничего не мог. Даже психолог не помог. Он не может помочь, если клиент отказывается от помощи, а к психотерапевту не хотел её вести. Приглядывал за ней. Мне стало казаться, что её убеждения в принципе не мешают жить, и со временем всё успокоится. Но потом ты и Воронов стали встречаться… У Кати начались нервные срывы и истерики, вы не знали об этом, но резкие перепады настроения ты, наверное, тогда заметила. Когда Виталий сделал тебе предложение, Катя неоднократно уговаривала меня скомпрометировать тебя. Сестра знала, что ты мне сильно нравилась и пыталась это использовать. Я отказался и пригрозил психиатром, если она не успокоится. Это подействовало. А потом мне пришло предложение работать из-за границы, и мне пришлось согласиться. Уезжая, взял с Воронова слово, что он позаботиться о ней. Я прекрасно сознавал, что Катя будет пытаться соблазнить Воронова, и знал, что это ничего хорошего не принесет. А мой друг зная, зная абсолютно всё, всё-таки поддался слабости! И теперь Катя повторяет историю нашей матери, и я опять не могу ничего сделать. Ничего! Ты хоть понимаешь насколько это больно?

Даша не знала, что и сказать. Девушка, конечно, знала, что мать Кати покончила с собой, но та никогда не вдавалась в подробности. Обходила стороной тему смерти матери, а Дарья уважала ее решение, считая, что той больно вспоминать. Теперь Беляева понимала, откуда произрастает корень проблемы, но это уже никак не влияло на ее собственные планы…

— Ты пытался с ним поговорить? — мягко спросила Беляева. — Пытался узнать, почему так случилось? Или с Катей говорил?

— Зачем? — удивился Женя. — Да и особой готовности говорить с их стороны не видел. Пару раз начинал разговор, так оба заканчивались дракой с Витом.

Даша откинулась на спинку стула и стала думать. В данный конкретный момент ей необходимо, чтобы Жека вернул прежнее расположение Вита. Только так она сможет быть в курсе дел Воронова. Только через Алексеевского Даша сможет получать информацию о делах Виталия. Но пока Жека не восстановит дружеских отношений с Вороном, информации ей не видать, как собственных ушей. А без достаточной информации к Бесонову лучше не соваться. Выход был один. Нужно подтолкнуть Евгения к примирению, замаскировав свои действия под благие намерения.

— Попробуй ещё раз, — медленно посоветовала девушка. — Поговори с ним. Только не с наскока, как ты любишь, а нормально. Просто спроси.

— Зачем? Это уже давно не имеет никакой важности, — похоже, Евгений не понимал желания Даши помирить его с Вороном. Да и кто бы понял?

— Жек, но так постоянно жить невозможно, нужно прервать этот замкнутый круг. Поговори с ним, объяснись, выскажись, а потом решай, что делать. Но так продолжаться не может, — увещевала она его сладкими речами. — Вам нужно найти компромисс ради кати. Если ее психологическое состояние такое шаткое, не стоит рисковать…

Зазвонил стационарный телефон, громко оповещая о том, что кому-то не терпится поговорить с обитателями дома. Даша посмотрела на опустошенного Жеку и положила руку ему на плечо.

— Поговори с ним, хватит этих умалчиваний и обид. Уже давно нужно было расставить все точки над «и», — еще раз посоветовала Беляева, поцеловала в щеку и отправилась к телефону. Беляева искренне надеялась, что Воронов не полный идиот и сможет использовать подвернувшийся шанс наладить отношения с единственным другом.

Взяв трубку, Дарья подумала, что нужно узнать у Евгения номер телефона Кати. Нужно начинать действовать. Времени до свадьбы не так много. Необходимо все провернуть до бракосочетания этих двоих. Но судьба решила предоставить ей аванс…

— Алло, — ответила на звонок Дарья.

— Даша, — услышала она в трубке знакомый голос. Покорный. Тихий.

Беляева улыбнулась, предварительно отвернувшись от Евгения. Не стоило ему видеть её довольное лицо. Алексеевский тоже не дурак. Без сомнения, Воронов был куда опасней, но у Женьки отлично работала интуиция, спасавшая и его, и Вита в самых разных ситуациях. Именно благодаря Евгению в пожаре, уничтожившем первый «Виват» практически до основания, никто не пострадал. А ведь Вит и она собирались остаться с ночевкой в ресторане. В их квартире на тот момент делали ремонт, а сама Даша не переносила запах краски, её сразу начинало тошнить, и голова кружилась. Жека практически с криками заставил их поехать к нему. Дарья тогда очень долго благодарила друга и радовалась, что они послушались его. Оба были обязаны Алексеевскому жизнью.

— Это я Катя, — послышался неуверенный голос бывшей подруги.

— Здравствуй, — спокойно поздоровалась Даша, — Катя. Как дела?

Никогда Дарья не думала, что сможет так спокойно разговаривать с ней после случившегося. Но люди меняются, изменилась и сама Даша, и её устремления. Теперь Беляевой хотелось крови парочки, сломавшей ей жизнь. Даже после рассказа Жени, девушка не простила Катю. Нет. Не может она этого сделать… Ведь гнев и обида — это все что осталось Дарье. Милосердие стало лишь пустым звуком, который не стоил и ломанного гроша. Когда тебе больно, ты перестаешь задумываться о том, что чувствуют другие. И чем сильнее боль, тем больше атрофируются душа. В течение последних пяти лет осколки души, что теплились в ней, окончательно потухли. А что до Кати… Она получит по заслугам. Даша заберет у Алексеевской всех, кого она любит. Всё, что она ценит. Абсолютно всё. И то, что произошло в детстве, Катерине не может служить оправданием. В этой треклятой истории уже давно нет случайных жертв, потому что каждый из них на поверку оказался способен на низости и подлости. Беляева прекрасно сознавала, что становится такой же как они, ведь её действия могли причинить вред ребенку Кати. Даша не хотела, чтобы невинное дитя страдало, но его родители должны понести наказание. А ребенок… Возможно, ему будет даже лучше без сумасшедшей мамочки.

— У меня, — Катерина явно не ожидала столь спокойной реакции Беляевой, даже заикаться начала от волнения, — всё хорошо.