Динуар - Н. Григорьев

– Чтобы подвигнуть к дальнейшему сотрудничеству, – не слишком уверенно протянул тот.

– И как думаешь, получилось?

– Ну…

– Думаешь, если я живу на улице, меня можно просто так пинать?

– Я…

– Урод ты, – глядя в глаза Ленни сообщил южный джентльмен. И после раздумья добавил: – Надеюсь, ты сдохнешь от какой-нибудь страшной болезни.

– Очевидно, мы не с того начали…

– Очевидно, мы на этом закончим, – отрезал журналист и собрался к норе.

– Я могу пнуть тебя еще раз, – дружелюбно предложил сыщик.

Томми сжал трость-зонт так, что побелели костяшки. На его лице отразился тяжелый мыслительный процесс. Буквы с газетной шляпы бегали, словно иллюстрировали движение мыслей внутри черепной коробки.

– Не надо меня бить, – наконец попросил он.

– Ну что, будешь говорить?

– Буду. Но ты все равно урод.

– Как угодно. – Его называли и похуже. – Жил здесь до тебя один утырок. Он дал мне это. – Ленни продемонстрировал медный кругляш старины Вилли, как фокусник демонстрирует монету. – Что ты можешь сказать об этом?

В конце концов, если парень занимает место Дракса, может, он и исполняет обязанности Дракса?

Бездомный не проявил и капли удивления.

– Если эта херня у тебя, а ты – здесь, стало быть ты знаешь, что она такое, верно?

– А если я получил ее по ошибке?

– Серьезно хочешь поиграть в эту игру? – раздраженно спросил журналист. – Это билет.

Уже конкретнее.

– В смысле, для «Дыры»?

– Нет, блять, для Адской Кухни, чувак! Для «Дыры», «Дыры»! – вспылил Волк, но тут же боязливо оглянулся. Дряблое «ры-ры» эхом прокатилось по переулку.

«Если бить кого-то достаточно долго, рано или поздно тебе ответят» – осклабился про себя Кравитц. Этому фрукту хватило и одного пинка.

– И как оно там устроено?

– Как-как. Как билет. Предъявляешь на входе, возвращаешь на выходе. Ты по жизни тупой или в поезде ни разу не был?

– Я имею в виду, как проходит перемещение? – терпеливо уточнил Кравитц.

– Тебе нужны научные выкладки? Квантовая механика, Манхэттенский проект, Оппенгеймер?

Ленни слабо представлял квант, но подозревал, что он несколько больше пинты.

– Допустим.

– Всего шесть слов, приятель, читай по губам: будь я проклят, если я знаю100!

Сыщик сделал вид, что замахивается.

– Но я ведь правда не знаю! – заорал Томми. – Слушай, если я расскажу, что за херня у меня есть, ты решишь, что я совсем кукухой съехал.

И этот тоже?

– Ты начинай, а там посмотрим…

Волк тяжело оперся на зонт-трость и, словно заставляя себя, начал:

– Это был рассвет холистической журналистики. Ну, то, что мы тогда делали. В смысле, в ШИПе101. Потом все это херанулось медным тазом… Не суть. В общем, в тот раз я писал про один номер с исчезновением, который поставил какой-то хер… не важно. Там была четкая связь с периодизацией красных приливов102. Некоторые говорили, что это кровь погибших на войне солдат наполняет великую реку и прочий вздор…

Да, парень точно съехал кукухой.

– Че, блять?!

– Я помню! – неожиданно воскликнул южный джентльмен. Его глаза блестели, но взгляд ушел куда-то глубоко во внутрь. Вероятно, в рассвет той самой журналистики. – Из-за колонн, в полевом мундире, бледный, как будто с собственных похорон, вышел благородный господин. Его китель все еще хранил запах битвы, и воздух всюду стал пронизан голубым кружевом молний. Их вспышки трещали, словно переговаривались меж собой…

«Ничегошеньки вменяемого он мне не скажет. Нарк есть нарк, что с него взять», – отрешенно размышлял Кравитц, разглядывая полосу света под ногами. На тонкой пелене солнца замерли тени. Массивный за’ар в угрожающей позе и южный джентльмен с тростью, изящный и стройный, будто его тень все еще хранила образ ускользнувшего прошлого.

     Столько всего случилось, а все, что у меня есть, – игра света в грязном переулке.

– … и господин пронзил мага.

– А?

Что? Когда это мы перешли к магам?

– Что «а»? Ножом, говорю, прямо между ребер. Слитным, точным ударом. Обсидиан – коготь дьявола.

В статье об этой драме не было ни слова. Да и кто бы такое дал в тираж?

– Ты об этом не писал, ведь так?

– Ну, тут… – замялся Волк. – Со мной такая херня случилась… В общем, мы заключили пакт… Он оставляет мне жизнь, я даю слово, что никому не рассказываю о том, что видел. Поэтому, когда начали пропадать за’ары, мне пришлось вести расследование, как будто ничего этого не было.

– То есть?

– То есть, я не мог писать о том, что знаю, и написал про то, чего не знал…

– Но ты знаешь, кто за всем этим стоит?

Или думаешь, что знаешь.

– Разумеется.

– И как его зовут?

– Я не могу сказать.

– Потому что дал слово? – саркастически уточнил Ленни.

– Слово – единственная ценность, которая есть у журналиста.

Ну да, ну да. Может, треснуть его еще разок?

– А сюда ты как попал? – Ленни особо выделил слово. Он не хотел говорить в слух про параллельные миры. Ну, мало ли.

– Да так же, как и ты, полагаю. Но это не принесло мне счастья.

А у меня, значит, счастья полные штаны?

– И вот тебе совет, не лез бы ты в эту херню, приятель. Я влез и посмотри на меня. – Силуэт Волка развел руками. – Пока что ты просто не вернул свой херовый медальон, но если продолжишь…

– Момент. Так его точно нужно вернуть?

– Тебя что, не предупредили?

Ну как сказать… «Передай мне на той стороне», – полжизни назад попросил Вилли Дракс. Круг херни смыкался.

– А кому вернуть не подскажешь?

– Да хоть бы тем парням, которые сейчас долбанут тебя по черепу.

Тень южного джентльмена тонко улыбнулась расплывающемуся очертанию за’ара, когда два гигантских силуэта выступили на солнечную дорожку из пустоты. Одно мгновение, и первый уверенным движением приложил Ленни по затылку. Силуэт сыщика сложился в пятно и рухнул на сторону тьмы. Тень южного джентльмена отсалютовала тростью и ретировалась с линии света.