Вкус страха - Джереми Бейтс

Но этот появился словно ниоткуда.

Бегемот распахнул огромную пасть и заревел, демонстрируя торчащие клыки, длиной сантиметров по тридцать каждый.

Фицджеральд понимал, что его жизнь зависит от того, что он будет делать в ближайшие несколько секунд. Хлынувшие в кровь гормоны подсказывали два варианта действий: драться или бежать, и впервые на своей памяти Фицджеральд выбрал бегство. Он поплыл к лодке. Вязкий ил в глубине создавал ощущение, будто к ногам привязаны шлакоблоки.

Бегемот бросился в атаку, наполовину плывя, наполовину шагая по дну.

Вот же быстрый черт!..

Фицджеральд успел перевалиться через борт в тот самый момент, когда бегемот атаковал, снова ударив снизу. От сотрясения корма подлетела в воздух почти вертикально. Фицджеральд вцепился в транец лодки и повис в воздухе, болтая ногами. Корпус лодки с грохотом рухнул обратно в воду, выбив из ирландца дух и подняв по обоим бортам лодки высокую завесу брызг.

Тяжело дыша, он бросился к мотору, переключил ручку в положение для запуска…

Массивная туша бегемота поднялась над кормой, и его рев, по громкости способный перекрыть львиный рык, раздался так близко, что Фицджеральд почувствовал отвратительное гнилое дыхание зверя. Он посмотрел в черные свинячьи глазки животного и дернул пусковой шнур. Двигатель завелся. Винт натужно завизжал, словно бензопила, которую сунули в ванну с жиром. Кусочки окровавленного мяса разлетались над водой во все стороны, будто конфетти. С громким хрустом винт врезался в кость. Мотор постоянно норовил задраться вверх, но Фицджеральд продолжал прижимать его, словно крышку блендера, и лопасти неистово пережевывали плоть.

Бегемот издал басовитый рев и исторг из пасти едва ли не литр крови. Фицджеральд вытащил из кобуры «глок», приставил ствол к левому глазу бегемота и четырежды выстрелил. Голова бегемота резко дернулась вверх, рыло ударило Фицджеральда по руке, и пистолет полетел в воду. Бегемот атаковал в последний раз, пытаясь откусить Фицджеральду голову. Тот отпрянул как раз вовремя, и челюсти сомкнулись в воздухе. Наконец, тварь соскользнула обратно в воду, которая вокруг лодки окрасилась бледно-розовым. Если зверюга и не сдохла сразу, то неизбежно это вскоре произойдет…

— Сам напросился! — рявкнул Фицджеральд.

Он переключил передачу, нажал на ручку мотора и поспешил убраться подальше. Несмотря на то что пару ребер ирландец себе, кажется, отшиб, он громко и хрипло расхохотался. Потом выпрямился навстречу ветру, чтобы видеть поверх глиссировавшего над водой носа, и снова ощутил свободу и жажду жизни.

Оставалось еще семь километров.

Примерно в то же время, когда выше по реке на Дэмьена Фицджеральда напал бегемот, Скарлетт и остальных пленников вывели из каюты на кормовую палубу. Им развязали руки и сняли повязки с глаз (во время дневной остановки Скарлетт попросила Грома, чтобы тот натянул повязку обратно). Они растирали запястья и оглядывались, не столько обрадованные, сколько обеспокоенные переменой своего положения.

Что еще приготовил для них Яхья?

Кораблик был накрепко пришвартован к крутому берегу, заболоченному у самой кромки воды. Яхья стоял рядом на палубе вместе с тремя автоматчиками, одетыми в камуфляж. Один из них был тот самый женственный парень, с гадкой плотоядностью разглядывавший Скарлетт накануне. Другие двое были коренастыми крепышами: у одного были усы, у другого — густая борода. У каждого за спиной был большой рюкзак.

«Гаденыш, Усатый и Борода. Вполне подходящие имена для этой троицы», — решила Скарлетт.

Гаденыш спустился по сходням первым.

— Дальше вы, — сказал Яхья Скарлетт.

— Куда мы идем? — требовательным тоном спросила она.

— Сами скоро узнаете.

— Я никуда не пойду, пока вы не объясните, что происходит.

Половина лица Яхьи, та, что не была затронута ожогами, раздраженно скривилась.

— Не испытывайте мое терпение, мисс Кокс, — сказал он угрожающе тихим голосом. — Я заставлю вас сто раз об этом пожалеть. Вы не знаете, на что я способен. И вряд ли хотите узнать.

Скарлетт поупрямилась еще пару-тройку секунд, но поняла, что настаивать бесполезно. Хоть она и могла теперь видеть, от чего, казалось, обрела больший контроль над ситуацией, но все козыри были на руках у Яхьи. Скарлетт спустилась по сходням. Они не доставали до самого берега, поэтому последние метры пришлось идти по колено в илистой воде. У нее это получалось с трудом — то и дело падая, приходилось зарываться руками в грязь и хвататься за растения. С ветки стоящего неподалеку дерева за ее злоключениями наблюдал орлан, наверное, потешаясь над этой неловкой обезьяной.

Когда все поднялись на крутой откос, они гуськом двинулись в сторону от берега: Гаденыш, Скарлетт, Гром, Сэл, Миранда, Джоанна, Яхья, Усатый и Борода. Их путь лежал через заросшую старую вырубку в джунглях. Время от времени Гаденыш рубил растительность мачете, но делал это скорее напоказ или со скуки, чем по необходимости. Похоже, что это была какая-то тропинка, проложенная не то животными, не то людьми, поэтому идти было относительно легко.

Все это время Скарлетт не давал покоя вопрос: куда они идут? Что могло их ожидать посреди джунглей? Какой-нибудь райский уголок террористов? Какая-нибудь затерянная цивилизация, как в «Копях царя Соломона», только вместо воинов-кукуанов — смертники-бомбисты, а вместо каменных статуй языческих богов — изваяния Бен Ладена?

«Конечно, почему бы и нет? — подумала она. покачиваясь на ходу от нервного и физического истощения. — Почему бы, черт побери, и нет?»

Минут через десять они наткнулись на шкуру питона. Она была совсем высохшая и напоминала трубу, уложенную в расщелине между двух камней, которую змея, видимо, использовала, чтобы ободрать старую кожу при линьке. Неподалеку валялась кучка бурых и белых фекалий с кусочками костей и меха. Увидев все это, Скарлетт вздрогнула и отвернулась. Она терпеть не могла змей.

Сэл, Миранда и Джоанна побледнели. Только Гром шел как ни в чем не бывало. Это было неудивительно — наверняка он привык к таким вещам в родной Австралии. Яхья и автоматчики, в свою очередь, казались совершенно безразличными. Наверное, потому, что в руках у них было автоматическое оружие, вполне способное дать отпор змее любого размера.

— Неплохо было бы такую съесть, — вполголоса пробормотал Гром.

— Говорят, на вкус напоминает курицу, — прошептала в ответ Скарлетт.

— Скорее, фазана. Только костей целая куча.

— Видите? — самодовольно ухмыльнулся Яхья. — Сама эта земля будет вашей тюрьмой. Здесь очень опасно. Сами вы не проживете тут и дня.

Скарлетт понимала, что он прав. Она представила себе, как просыпается посреди ночи и обнаруживает, что тот самый питон, который сбросил эту кожу, обернулся вокруг тела и стискивает все крепче с каждым ее выдохом, пока давление не оказывается таким сильным, что она больше не может набрать в легкие воздух. Но, наверное, еще до того ее голова окажется в разинутой пасти…