Вкус страха - Джереми Бейтс

Но все оказалось совсем не так. Это была ловушка — предлог, чтобы заманить их в засаду. Фицджеральду, оставленному в тылу в качестве экстренной огневой поддержки, набросили на шею удавку. Затянув ее достаточно для того, чтобы кислород и глюкоза перестали поступать к мозгу и человек отключился. Фицджеральду повезло, что нападавший посчитал его мертвым и не стал добивать выстрелом в затылок. Он очнулся на базе с двадцатью семью швами на горле. Больше из его отряда не выжил никто.

Фицджеральд выкурил одну за другой пару сигарет, пока минут через двадцать в «Клуб железнодорожников» не вошел приятель барменши, пьяный в стельку. На нем были клетчатые шорты и расстегнутая рубаха, открывавшая безволосую грудь и живот.

Фицджеральд встретил его у дверей.

— Меня зовут Майкл, — сказал мужчина заплетающимся языком, глядя на него красными с перепоя глазами. — Ну, как Майкл Джордан…

— У тебя есть лодка? — спросил Фицджеральд.

— У меня есть лодка. Куда тебе нужно?

— Вниз по реке.

— По Лукуге? — мужчина покачал головой. — Там ничего нет, кроме проблем.

— Мне нужно именно в ту сторону.

— Ты не понимаешь. Там май-май, повстанцы. Они убивают любого встречного белого.

— Значит, я постараюсь не попадаться им на глаза.

— Ну, смотри, приятель. Это твоя жизнь. Мое дело предупредить. Я ведь тебе не мамочка, верно? Сколько платишь?

— Сначала покажи лодку.

Майкл пожал плечами и повел Фицджеральда по пыльной центральной улице. Они несколько раз сворачивали в боковые переулки, пока не вышли к мрачному одинокому домишке. Дощатые стены не видели свежей краски уже несколько десятилетий, а остатки старой, персиковой, облупились и почти совсем осыпались. В доме не было ни одного целого окна. В довершение всего, фасад был испещрен отметинами от осколков минометных мин.

— Красиво тут у тебя, — заметил Фицджеральд.

— Внутри есть генератор, — с гордостью заявил Майкл. — Это один из немногих домов в городе, где есть электричество.

По заросшей травой тропинке они вышли во дворик. Посреди него в окружении травы по пояс и всевозможного хлама лежала вверх дном пятиметровая деревянная лодка. Фицджеральд осмотрел корпус и не нашел в нем ни дыр, ни трещин. На воде удержится.

— Мотора нет, — сказал он.

— А ты не говорил, что тебе нужен мотор.

— Я что, похож на гребца?

— Я могу добыть тебе мотор. Но это будет стоить больших денег.

— Еще мне нужно две канистры топлива.

— Хороший бензин трудно раздобыть.

— У тебя ведь есть генератор. Уверен, ты знаешь, где его найти.

— Это тоже будет недешево.

— Я дам тебе сотню американских сейчас и еще сотню, когда верну лодку.

— Две сотни сейчас и две, когда вернешь лодку.

Фицджеральд понимал, что это больше денег, чем этот парень увидит за год. И все же ответил:

— Две сотни сейчас. Еще сотню, когда вернусь.

— Договорились, мой белый друг, — тут же ответил Майкл. — Встретимся под мостом, где бульвар Лумумбы пересекает Лукугу, через два часа.

— Через час.

— Хорошо, через час.

* * *

Пьяница Майкл опоздал на двадцать минут. Он прибыл в сопровождении двоих мускулистых молодых парней. Они втроем тащили лодку: двое держали корму, третий — нос. По пути к берегу Фицджеральд разглядел между передней и средней банками две ржавых канистры. На корме был установлен зеленый мотор годов, наверное, пятидесятых. На его корпусе красовались желтые буквы: «Джонсон». А под ними: «Си Хоре 25». Фицджеральд выбросил окурок и подошел.

Майкл улыбнулся:

— Вот твоя лодка, твой мотор и твой бензин, — торжествующе объявил он.

— Мотор работает?

— Работает.

Фицджеральд передал ему две хрустящие стодолларовые купюры. Майкл принял деньги, потом словно над чем-то задумался.

— Спасибо, — сказал он. — Но этого, к сожалению, мало. Это хороший мотор. Мне пришлось напомнить о кое-каких старых долгах, чтобы его заполучить. Бензин тоже вышел дороже, чем я рассчитывал. Зато хороший, чистый.

Фицджеральд не ответил ничего.

— Мне нужно больше денег. Так будет честно.

— Насколько больше?

— Еще две сотни вперед.

— Четыреста долларов?

— Другой лодки ты в Калемие не найдешь. Это я тебе гарантирую.

— Мы же договаривались.

— Это бизнес, — пожал плечами Майкл. — Мне ведь тоже надо как-то выживать, верно?

Чего-то подобного Фицджеральд и ожидал. Он выхватил «глок» с глушителем из кобуры под курткой и дважды выстрелил в грудь вымогателю.

Майкл рухнул с удивленным выражением на лице.

— Зато тебе больше не придется думать о выживании, — сказал Фицджеральд, наклонился и вытащил из пальцев мертвеца купюры.

Сложив вчетверо, он бросил их в сторону двоих парней, которые стояли пригнувшись, словно собираясь не то бежать, не то напасть.

— Это за лодку, мотор и бензин, — сказал он им. — Такой был уговор.

Расплывшись в широких улыбках, парни схватили каждый по купюре и поспешили подняться по крутому берегу.

Жизнь в Конго ценилась недорого.

Дружба — еще дешевле.

* * *

Фицджеральд сидел на откидном сиденье лодки, положив руку на рычаг управления двигателем, спускаясь вниз по Лукуге. Через некоторое время он сбросил газ и лег в дрейф. Вытащив «Макбук», Фицджеральд снова посмотрел на показания маячка. Тот остановился четверть часа назад в какой-то точке, меньше чем в семи километрах впереди. Солнце стояло еще высоко, оставалось два или три часа до его захода, и Фицджеральд задал себе вопрос: почему террористы остановились так рано? Значит ли это, что они добрались до цели? Потому что если это так, то он нагонит их еще до заката…

Вдруг что-то резко ударило снизу в корму лодки, подбросив его в воздух. Оказавшись в грязно-бурой воде, он вынырнул на поверхность и жадно вдохнул. Быстро оглядевшись, Фицджеральд похолодел. В каком-то десятке метров от него над взбаламученной водой виднелись два крошечных уха и пара выпученных, как у лягушки, глаз.

Бегемот.

По пути Фицджеральд видел несколько групп этих жирдяев, которые купались обычно за излучиной реки, где вода застаивалась и течение было спокойнее. Всякий раз он слышал громкое фырканье еще до того, как замечал самих животных, и предпочитал обходить их стороной. Самцы очень агрессивно защищали свою территорию и нападали на других самцов, крокодилов и даже небольшие лодки, если они подплывали слишком близко.