Ореховый лес - Мелисса Алберт

– У тебя есть боссы? – спросил Финч, изумленно поднимая брови – эта недоуменная гримаса богатенького мальчика вызвала у меня желание его прибить. Заталкивая вещи в рюкзачок, а ноги – в кроссовки, я попробовала позвонить Кристиану на мобильный. Ответа не было. Уже по пути на парковку я позвонила Лане.

Я успела услышать в трубке ее музыкальный голос – но тут моя рука, державшая телефон, сама собой упала. Не глядя, я завершила звонок.

– И куда ты… – начал было Финч, но запнулся.

Наша арендованная машина, припаркованная прямо под окнами номера, была наполнена водой. Налита до краев, как аквариум. Илистой, мутной бурлящей водой, сквозь которую ничего не было видно.

Из моей груди невольно вырвался истерический бурлящий смех. Вот, напоминание, ясное как день: Сопределье следит за каждым нашим шагом. Мы думали, что смогли сюда добраться, потому что мы такие умненькие; но продвигались вперед мы только потому, что они нам позволяли.

Финч прошел вперед, держась руками за голову, и поднял лицо к небу.

– Надеюсь, ты не высматриваешь дождевые облака, – сказала я.

Я думала, он разозлится, или изобразит агрессивное спокойствие в фирменном стиле Финча, к которому я уже начинала привыкать, или вспылит. Но когда он наконец повернулся ко мне, лицо его выражало что-то вроде благоговения.

– Это работа Сопределья.

– Да.

– Теперь мы не можем вернуться в Нью-Йорк.

– Мы и не собирались возвращаться.

– Нет. Я имею в виду – даже если бы мы хотели. А теперь… у нас вроде как нет выбора. Только вперед.

– Что? Да есть у нас выбор. И мы его сейчас делаем. Это не знак судьбы, Финч, это над нами издеваются сверхъестественные мудаки.

Встав так, чтобы мои ноги были как можно дальше от машины, сильно нагнувшись и вытянувшись, я открыла пассажирскую дверь. Из нее хлынул поток воды, прокатившись по моим кроссовкам – грязной, зеленоватой, с соленым запахом.

– Это морская вода, – озадаченно выдохнул Финч – как раз в момент, когда на асфальт потоком вынесло жирную серебристую рыбину. Она была широкомордая и усатая, вроде сома, и шумно плюхнулась на брюхо. Бока ее ходили ходуном. При виде рыбы меня наполнила острая жалость – вот еще одна жертва Сопределья.

Рыба лежала так спокойно, ее усатая физиономия выглядела такой древней и мудрой, что я подумала – наверно, она тоже волшебная. Что она даст мне, если я верну ее в океан? Какую способность я обрету, если съем ее?

Финч протянул мне ключ от номера, все еще болтавшийся у него в руке.

– Иди и сделай нам этот ужасный кофе. А я попробую добыть новую машину.

Я беззвучно извинилась перед рыбой и пошла обратно.

Оказалось, что до любого ближайшего пункта аренды машин не добраться без машины, а служба такси не действовала в радиусе нескольких миль. Наконец мы сдались на милость дежурного на ресепшене – на этот раз это была девушка, которая вполне сошла бы за сестру-близнеца ночного администратора.

– Вы можете воспользоваться рыбацким автобусом, – предложила она. – Остановка примерно в миле отсюда. Он вас отвезет в Найк, а оттуда до Берча рукой подать.

И она объяснила, как найти остановку.

– Если поторопитесь, – зловеще добавила девушка, – можете успеть на сегодняшний автобус.

Мы с Финчем обменялись паническими взглядами.

– Сегодняшний автобус? Он что, один в сутки?

Она пожала плечами и вернулась к своему журналу Redbook, лениво перелистывая фотографии знаменитостей за пятьдесят, довольных своим возрастом.

Мы поспешили наружу и, не глядя, пробежали мимо затопленной машины. Бездонный кошелек Финча вновь доказал свою полезность – с финансовой стороны безнадежная порча машины явно не озаботила моего спутника. А у меня, на худой конец, был мой рюкзачок. Я сунула в него руку и нащупала на дне перо, расческу и кость. Но вытаскивать их не стала.

Идти рядом с Финчем, глядя только вперед, было приятно. Внутри меня поселился новый жар, который вспыхивал, как электрический разряд, всякий раз, когда мы встречались глазами. Как будто наш ночной разговор открыл в нем некий тайный источник света и сделал его слишком ярким, слепящим глаза.

Как бы все могло сложиться у нас, если бы Элла не пропадала, а мы с Финчем начали бы просто встречаться, как парень и девушка? На ходу мы случайно соприкоснулись руками, и я резко отдернула свою, даже засунула ее в карман во избежание касаний.

– Ты сегодня пробовала позвонить маме? – спросил Финч, когда мы наконец вышли на широкую, разбитую колесами лесную дорогу, пахнувшую влажной листвой и тревогой. Если верить администратору из мотеля, эта дорога и должна была привести нас к автозаправке, кафешке при ней и автобусной остановке.

– Нет. Ее номер больше не обслуживается, ты помнишь?

Он ответил через несколько шагов.

– Конечно, помню. Извини.

– Ты вообще в порядке?

Хотя Финч и смотрел неотрывно на дорогу перед нами, выглядел он так, будто взгляд его обращен куда-то вовнутрь.

– А? Да. Слушай, если мы упустим автобус, нам придется вернуться и проторчать еще сутки в мотеле. И ночевать там. А я больше не вынесу ни минуты на той вонючей подушке, так что давай прибавим ходу.

– А ты позвонил родителям? – спросила я. – Убедился, что у них не было проблем с Дважды-Убитой Катериной и ей подобными?

– Они в порядке, – пробормотал тот. – Дважды-Убитая Катерина подавится моей мачехой, если что. Столько бриллиантов ей не проглотить.

В его голосе была отчетливая нотка горечи, из-за которой шутка не звучала смешной.

– Но они хотя бы знают, где ты? Ну, или ты на худой конец соврал им что-нибудь подходящее?

Он резко обернулся.

– Не беспокойся об этом, ладно? Если они вообще заметят, что меня нет дома – что далеко не факт, – подумают, что я ночую у кого-то из друзей. Или безвылазно торчу в библиотеке. Хотя… Анна может заметить, – на миг он казался озабоченным этой мыслью, потом встряхнул головой. – В любом случае с этим я буду разбираться, если вернусь. То есть – когда вернусь.

Он сердито оглянулся на меня, злясь на собственную оговорку.

– Если ты вернешься?

– Когда. Когда я вернусь.

– Сначала ты не это сказал.

– Оговорка по Фрейду, бывает. Я не хочу возвращаться туда, но мне придется. У меня там все первые издания. И моя пишущая машинка. И мои, я не знаю, свитера и брюки. И мои – ох, Господи, да я просто образцовый хипстер. Мой приемный брат прав.

– У тебя есть приемный брат?

– Да, он живет со своим отцом. Я с ним встречаюсь всего дважды в год. Он футболист, но, как ни странно, с мозгами в голове. На него глянешь – и понимаешь, что разговаривать с ним не о чем, и тут он открывает рот и говорит что-нибудь умное. Это ужасно раздражает.