Сталинградская метель - Владимир Панин

От ночного недосыпания под глазами начальника штаба появились черные круги, но, вопреки ожиданиям, держал он себя твердо и уверенно.

– Единственное, чем мы можем помешать противнику, – это огнем нашей артиллерии. Генерал Казаков уверяет, что гаубичный полк полковника Ворожейкина сможет накрыть своим огнем предполагаемое место скопления войск противника и часть ледовой дороги. Большой минус этого варианта – то, что мы будем вести огонь вслепую, по площадям, не видя противника. В этой ситуации главный вопрос, куда следует нанести основной удар, по берегу или по предполагаемому участку ледовой дороги? – Малинин вопросительно окинул взглядом приглашенных командиров, как бы предлагая им высказываться.

У приглашенных на военный совет командиров со стороны тот факт, что совещание ведет Малинин, а не Рокоссовский, вызывало недоумение и даже смущение. Обычно командующие фронтом громогласно ставили перед подчиненными боевую задачу и требовали доложить о её исполнении, тут же все было совсем иначе. Комфронта тихо сидит за столом и всем своим видом показывает, что обратился в слух, и это было для них весьма непривычно и необычно.

В отличие от приглашенных командиров, постоянные члены команды Рокоссовского сразу откликнулись на предложение Малинина и принялись жарко спорить. Генерал Казаков предлагал раздать всем сестрам по серьгам – вести огонь и по берегу моря и по ледовой трассе. Главный его аргумент в споре заключался в том, чтобы наносить удары сразу в двух направлениях, и предполагалось, что немцы от этого огня обязательно пострадают.

Ему активно оппонировал генерал Орел. Танкист предлагал обрушить всю мощь гаубиц исключительно на ледовую переправу врага.

– Даже если огонь наших орудий обрушится не на врага, а на пустое место, каждый снаряд, упавший на лед, нанесет ущерб трассе, так как от их взрывов будет разрушен лед. Повреждение хотя бы части ледового покрова трассы ставит под угрозу существование всей переправы противника. В условиях тумана немцам будет крайне трудно организовать новую переправу, и они будут вынуждены временно остановиться.

– Товарищ Руденко, – обратился комфронта к командующему 16-й воздушной армией, – нет ли возможности в столь непростой обстановке помочь нашим артиллеристам в решении этого вопроса?

– Использование обычных истребителей-разведчиков в этой ситуации полностью исключено, но можно попробовать наши тихоходы У-2, – моментально откликнулся Руденко. – Они хорошо работают на низкой высоте, а в случае необходимости могут садиться на поле. У нас есть один такой ас – майор Булочкин, думаю, он справится.

– Передайте майору Булочкину мою личную просьбу внести ясность в этом непростом и очень важном вопросе.

– Слушаюсь, товарищ генерал.

– А что нам скажут синоптики? Как долго будет стоять непогода? – обратился Рокоссовский к метеорологу, старшему лейтенанту Красовой. Худенькая и высокая девушка сильно смущалась, находясь в столь высоком окружении.

– К сожалению, дать точный прогноз, опираясь на данные, которые есть у нас на этот момент, не представляется возможным, товарищ командующий, – отрапортовала метеоролог и густо покраснела.

– Кто бы сомневался, – язвительно отреагировал Руденко, но Рокоссовский был настроен на иной разговор.

– Хорошо, я вас понимаю, – кивнул головой командующий, приободряя Красову, – что можно сказать в общих чертах о грядущей погоде? Нам это очень важно знать.

– Основываясь на сведениях, которые на мой запрос поступили из Махачкалы, Сталинграда и Астрахани, можно предположить, что в ближайшие сутки будет метель.

– Вы в этом уверены?! – недовольно воскликнул Руденко.

– Да, товарищ генерал, уверена, – метеоролог мужественно выдержали тяжелый взгляд летчика, – равно как и в том, что к обеду туман начнет понемногу рассеваться. Все исходные указывают на это.

– Если так, то это меняет дело. Сейчас же иду к Булочкину и прикажу держать в полной боевой готовности эскадрилью бомбардировщиков капитана Архипцева.

– Хорошо, – Рокоссовский кивнул головой и неторопливо продолжил разговор с Красовой: – Метель – значит, грядет потепление? И разрушенный лед уже не будет крепким?

– Да, товарищ командующий. Даже если будут кратковременные морозы, то вряд ли ледовый покров будет прочным и крепким.

– Спасибо, товарищ старший лейтенант, вы нам очень помогли, – командующий повернулся к Малинину. – Думаю, что первые два световых часа нашей артиллерии следует работать по варианту товарища Казакова, а потом по варианту товарища Орла. Надеюсь, что к этому времени майор Булочкин сумеет разогнать «туман неизвестности». Возражения есть? Тогда сверим часы.

Как и предполагали генерал Рокоссовский и его штаб, немцы успели проложить по льду маршрут своего движения и в течение ночи активно его использовали. Из станицы Семибалки на Таганрог ушло несколько взводов мотоциклистов, проверивших крепость льда и состояние опорных пунктов маршрута, а затем поползли грузовики с солдатами и легкой артиллерией.

Много в условиях опустившегося тумана немцы переправить не смогли, но сам факт переброски двух батальонов пехоты и батареи «полковушек» доказал надежность ледовой дороги. Обрадованный Хенрици стал строить мечты о переброске танков и бронетранспортеров, но жизнь моментально внесла свои жестокие коррективы в лице советской артиллерии.

Если для прикрытия от ударов с воздуха на всем протяжении трассы были расставлены зенитные батареи, то против русской артиллерии немцы не могли вести даже контрбатарейную борьбу, не имея реперов, в отличие от противника.

Огонь советских гаубиц тоже не отличался особой точностью, но тем не менее наносил определенный урон немецким соединениям, скопившимся на берегу моря. Чтобы сохранить людей и технику, генерал приказал войскам покинуть мыс и идти по льду из самих Семибалок. Это вызывало дополнительные проблемы, но зато оставляло с носом артиллеристов противника.

Гораздо труднее положение обстояло с самой трассой. Русская артиллерия доставала и до неё. Разрывы снарядов были редкими, но они нарушали целостность ледового покрова. Поначалу пробитые ими полыньи вызывали больше досаду, но вскоре все переменилось. Словно подглядев, что на мысе войск больше, иваны сосредоточили весь свой огонь по трассе, и лед стал предательски трещать.

Не успели связисты доложить об этом генералу Хенрици, как случилось несчастье. Лед проломился под тяжестью одного из бронетранспортеров, и вместе с ним под воду ушел грузовик, перевозивший противотанковую пушку. Сидевшие в кузове солдаты успели выпрыгнуть из машины, но вот орудие и снаряды к нему спасти не удалось. Поднялась паника, и движение было временно прекращено.

Спасаясь от огня и трещащего под ногами льда, немцы стали разбегаться в разные стороны. Вслед за ними стала хаотично перемещаться техника, чье скопление приводило к новым трагедиям. В двух местах лед не выдержал тяжести находившейся на нем бронетехники, и два танка с бронетранспортером ушли под воду.